Одна тень на двоих. Татьяна Устинова

летает на космическом истребителе.

      Данилов посмотрел на экран и пристроился рядом с Мартой, подтянув безупречные складки на брюках.

      – Это еще не все, – сказал он, – на самом деле он не ужасный, а добрый и хороший. Светлая сторона силы возьмет верх.

      – Ясное дело, – согласилась Марта и хлебнула из его стакана. – А когда выяснится, что он хороший?

      – В самом конце.

      – Он совершит героический поступок и соберет килограмм макулатуры?

      Данилов засмеялся и допил вино.

      – Ну конечно.

      – Ты что, смотрел без меня?

      – Смотрел, – признался Данилов, – мне нечем было заняться, и я посмотрел.

      – Ты вполне можешь не оправдываться, – сказала Марта негромко, – этот фильм смотрит все население земного шара в возрасте от десяти до восьмидесяти.

      – Моему отцу дали какую-то премию, – Данилов посмотрел на ее шею с завитками оставленных волос. Почему-то ее шея его успокаивала, – а я даже не знал. Я сказал Лиде, что знаю, а на самом деле не знал.

      Они помолчали. Данилов молчал просто так, а Марта сочувственно. Его отношений с родителями она никогда не понимала.

      – Данилов, принеси мне мою сумку, – попросила она, не отрываясь от экрана, на котором эскадра космических истребителей затеяла галактическую войну, – а еще лучше достань из нее очки.

      Данилов с готовностью поднялся.

      – Где ты ее бросила?

      Марта махнула рукой:

      – Там где-то. Далеко. У входной двери.

      Он вернулся через минуту и положил что-то на стол.

      – Ну? – спросила Марта нетерпеливо. Эскадра дралась уже из последних сил. – Что, не нашел? Сумку? Или дверь?

      Данилов молчал, и она оглянулась. На столе лежали ее очки, а у него в руках был длинный конверт.

      – Что это такое?

      – Где?

      – Вот. Что это за конверт?

      У него был странный, очень напряженный голос, и Марта встревожилась.

      – Не знаю. Это я сегодня получила. Там какая-то ерунда написана. Я хотела выбросить и забыла. А что?

      Данилов уже видел сегодня такой конверт.

      Этот был неаккуратно разорван. Свой Данилов разрезал ножницами.

      Ему не хотелось заглядывать внутрь, но он заглянул и, помедлив, вытянул четвертушку листа.

      «Убийца должен быть наказан, пощады не будет».

      – Ну вот, – сказала Марта поспешно, – это какой-то ненормальный прислал. Да что с тобой, Данилов?!

      Он был уверен, что совсем не спал, но телефон зазвонил и разбудил его. Выходит, все-таки спал.

      Прежде чем взять трубку, он посмотрел на часы и сразу понял, кто звонит.

      – Доброе утро, мама.

      – Доброе утро, – откликнулась мать после паузы. – Откуда ты знаешь, что это я?

      Данилов вежливо промолчал.

      В Москве восемь утра субботы. В Париже – шесть. Мать всегда встает в шесть, чтобы до завтрака успеть в тренажерный зал и вернуться к отцу, который терпеть не может пить кофе в одиночестве. Данилов помнил себя с трех лет, и тогда все было точно так же. Кроме Парижа. Парижа тогда не