Великая мудрость прощения. Как освободить подсознание от негатива. Уэйн Дайер

а о чем?

      Ее любопытство понемногу начало его раздражать.

      – О многом, уж ты мне поверь.

      Какое-то время он пристально смотрел ей в лицо.

      – А ты знаешь, где он сейчас?

      Стараясь не смотреть ему в глаза, она отрицательно покачала головой.

      Они молча стояли рядом, а мимо проходили вновь прибывшие, преимущественно пожилые женщины с кастрюлями, завернутыми в фольгу. Райан подумал, что, должно быть, в церкви одновременно проводили сразу три или четыре похоронных церемонии. В воздухе пахло макаронами, сыром и мясным хлебом. Этот аромат навеял воспоминания детства о семейных трапезах, еще до того, как семья развалилась.

      Дороти добавила:

      – Я очень рада, что ты приехал, Райан, даже если ты не можешь остаться. Знаешь, никто из членов семьи не общался с твоим отцом уже много лет. Может, это и к лучшему. Для всех.

      – Другими словами, ты знаешь, где он, но не собираешься мне говорить. Ладно, я понял.

      Он резко повернулся и рывком открыл дверцу машины.

      «Погоди немного! Постой! – вздохнула Дороти, словно решившись на что-то в глубине души. – В последний раз, когда я общалась с твоим отцом, он был в Калифорнии».

      Райан повернулся в ее сторону:

      – В Калифорнии? А где?

      – Он тогда только что вышел из тюрьмы и со своей сожительницей жил в каком-то городишке, Герни как, бишь, его там, может, Гернвилль? Учти, это было много лет тому назад. Вероятно, семь или восемь. И кто знает, где он теперь?

      – А за что он попал в тюрьму?

      Дороти отвела взгляд.

      – Кажется, за оскорбление действием. У него всегда была склонность вымещать зло на женщинах. По крайней мере, мне так говорили.

      Райан нервно расхаживал, стараясь успокоиться. То, что поведала Дороти, не слишком его удивило, но к горлу подступила горечь.

      А правда заключалась в том, что после всех этих долгих лет Райан все еще не хотел верить, что его отец мог существовать, так ни разу и не пообщавшись с ним.

      Он часто проводил время, стараясь уяснить для себя, было ли у Роберта в молодости что-нибудь, что могло предвещать или обусловливать его неудачи и предательство. Может, ему уделяли мало внимания или его били? Но Райану никто не мог рассказать об этом. Похоже, даже Дороти была не в курсе.

      «Знаешь, отец пил, а мать была не слишком общительной, но они о нас заботились, – так ответила она, когда Райан спросил ее. – Они всегда были поблизости, хотя и не слишком участливы. Кроме этого, не было ничего необычного».

      «С другими детьми все обстоит благополучно, верно?» – спросил Райан.

      – Кроме твоего отца, никто не то что в тюрьму не попадал, но даже и не разводился. Не стану утверждать, что мы самая счастливая семейка на свете, но вполне нормальные.

      Уж если из всех живущих в этом мире сестра отца не могла помочь ему разобраться, то тогда кто поможет?

      «Слушай, мне жаль, что я тебе нагрубил, – извинился Райан. – Мне просто хотелось бы…»

      Дороти подняла руку в знак протеста.

      – Знаю, несмотря на ужасные поступки, которые он