Как тебе такое, Iron Mask?. Игорь Савельев

что Ринату, видимо, пришлось переспросить – безо всякого, впрочем, интереса:

      – Кого «ее»?

      – Ее! И сына! Или у них дочка? Писали же, что вроде сын?

      – Алексей Михайлович…

      – Да вы идиота-то не изображайте, хотя у вас хорошо получается, конечно… Ну? Ну Валерия Иглинская! Его новая жена! Даже у нас в газетах были фотки с их свадьбы… О! Сейчас я вам покажу!

      Теперь Алекс уронил телефон. Не безумный принц, а позорище.

      – Спокойной ночи, Алексей Михайлович.

      – Стойте, стойте… стойте! А скажите, у них правда есть сын?

      – Спокойной ночи!

      – Ну скажите, скажите, мне правда это нужно знать! Я брат, я что, не имею права знать?..

      Это было уже перебором даже для цирка.

      Ринат вышел.

      Алекс остался.

      Help yourself.

      – Ты не найдешь, чего ищешь.

      – Fuck, что?!

      – Выражаться будешь в другом месте.

      – Ах, папочка, ах, прости, пожалуйста! Вырвалось!

      – Перестань паясничать.

      – Тогда ты, может, мне объяснишь то, что сейчас сказал?

      – Ты не найдешь эти фотографии.

      – Ты охренел? Между прочим, это очень важные для меня… Ты не имеешь никакого права…

      – Ты ошибаешься.

      – Я не ребенок!!! Когда ты поймешь, что люди рядом с тобой имеют право на свою жизнь?!

      – У тебя есть своя жизнь.

      – Ты реально думаешь, что просто послать меня на хрен, без фоток, без памяти – это прямо самый крутой подарок в мире, да?!

      Но все законы погасила

      Для самого благая ночь.

      И не ответчик он за сына,

      Ах, ни за сына, ни за дочь.

      – …А вообще, конечно, да. Ты прав. Папа. Это очень крутой подарок. Потому что мама такого не получила. Она не смогла сбежать… И мне плевать, что там говорили врачи, но я знаю, что это из-за тебя!..

      Там, у немой стены кремлевской,

      По счастью, знать не знает он,

      Какой лихой бедой отцовской

      Покрыт его загробный сон.

      – …И я не знаю, что потом эти гребаные психологи тебе наплели, что я этим манипулирую, что я этим чего-то добиваюсь… Господи, папа, как можно было им верить?! Как можно всерьез думать, что ребенок…

      О, годы юности немилой,

      Ее жестоких передряг.

      То был отец, то вдруг он – враг.

      А мать?

      Но сказано: два мира,

      И ничего о матерях.

      – Короче. Мне надоела вся эта хрень, и я валю обратно в Лондон, как только ты отдашь мне эти фотки. Хотя бы одну. Нет, fuck, не прошу!!! Если ты не отдашь эти фотки, то я вскроюсь прямо здесь. И мне похеру, как ты будешь объяснять всему миру, что твой сын сдох, запертый в какой-то кагэбэшной квартире, прямо во время этого вашего…

      – Я убрал эти снимки для твоего блага. Тебе нельзя их давать.

      – Серьезно?! А что случится?

      – Я понимаю, что ты не сам ищешь эти снимки, тебя попросили друзья, за которыми, возможно, стоит английская разведка или по крайней мере пресса, но это почти одно и то