Сажайте, и вырастет. Андрей Рубанов

же хватал твой далекий предок, уважаемый Хватов? Не иначе таких, как я.

      – А с ним не надо работать, – как бы небрежно, но решительно высказался адвокат, ободряюще мне подмигнув. – Его нужно допросить и отпустить! Вот и все! Давайте начнем, чтобы человек не терял время! У него – бизнес! Много дел! Он и так упустил из-за вас почти полдня!

      – Не возражаю, – мгновенно ответил очкарик и сделал в мою сторону приглашающий жест. – Присаживайся…

      Он указал на табурет, мертво укрепленный возле стола, и я сел. Боком.

      Всякий банкир знает, что на допросе приходится сидеть в профиль к начальнику. Это – психологический прием. Клиента усаживают боком, ему неудобно, он вынужден двигаться, скручивать корпус, ему труднее сосредоточиться и, соответственно, обмануть следствие.

      А я – сидя в бедно обставленной, но с высоким потолком комнате, за коричневым, во многих местах поцарапанным столом, ерзая своим тощим, однако твердым задом по вделанному в пол табурету, перед следователем Генеральной прокуратуры, в кабинете для допросов Лефортовского изолятора, – я задумал соврать.

      – Жарко в вашей Москве, – неожиданно пожаловался следователь. – И шумно. Очень…

      – Москва не моя, – заявил я резко. – У меня и регистрации нет…

      – А вы, – Хватов обратил стекла в сторону адвоката, – тоже не местный?

      Рыжий лоер с достоинством пожал плечами.

      – Почему же? Коренной. В третьем поколении.

      – Как же ты, это самое, живешь здесь без прописки? – удивился Клетчатый, снова переводя на меня окуляры. – У тебя что, не проверяли документы?

      – Много раз, – мирно ответил я. – Но я даю денег, и меня отпускают. Я не жадный. Всегда плачу по таксе. А москвичей, как и вы, не люблю… Откуда будете, Степан Михайлович?

      – Из Рязани.

      – Вот это да! – воскликнул я. – Из Рязани! Да мы – почти земляки!

      Следователь недоверчиво прищурился.

      – Земляки?

      – Практически да. Серебряно-Прудский район, – отрекомендовался я. – Самый юг Московской области. Раньше входил в состав Рязанской области. Там я вырос…

      Сообщив морщинистому человеку, что мы оба с ним происходим из одной социальной группы – провинциалов, я рассчитывал на его симпатию и, видимо, не ошибся. Теперь не только генерал Зуев, но и следователь ясно понял, что за свою свободу я готов платить. По таксе. Одержав первую маленькую победу, я закурил.

      – Начальство сказало, – Хватов аккуратно двинул в мою сторону картонную пепельницу, в точности такую же, какие я видел в соседнем кабинете, – что ты готов, это самое, дать показания…

      – Совершенно верно, – поспешно ответил я, стряхивая пепел облегченной ментоловой сигаретки. – Правдивые и исчерпывающие! Даю показания – и сразу же покидаю ваше жуткое заведение.

      – Это тебе генерал пообещал? – осторожно спросил Клетчатый.

      – Лично!

      Следователь задумался. Открыл ДЕЛО, заглянул, перелистал несколько страниц, постучал пальцами по кнопкам клавиатуры и вздохнул.

      – Ясно.