Зов пустоты. Максим Шаттам

я полагаю, что в ГУВБ имеется весьма полная и уникальная база данных…

      Таллек быстро покачал головой:

      – Нет. В лучшем случае я могу подтвердить полученные вами сведения. Если я что-то знаю, то могу задать вам верное направление, чтобы вы сэкономили время. Но вы не получите доступ к СОВе, она работает только на нас.

      – К сове?

      – К нашей базе данных. «Сбор и обработка внутренних данных для обеспечения безопасности территории и соблюдения интересов государства».

      – Ясно, – сказала Лудивина, смиряясь с разочарованием. – Я говорила с прокурором, он будет следить за ходом расследования по телефону.

      – Но ведь дело не возьмет прокуратура по борьбе с терроризмом? Хотя бы с этим мы определились?

      Лудивину смутило, как пылко Таллек задал ей этот неожиданный вопрос.

      – Э-э, нет, на данный момент ни о чем подобном речи не было. У вас с ними какие-то проблемы?

      – Вовсе нет. Мне бы хотелось, чтобы это дело оставалось в тени, по меньшей мере пока нет никаких поводов для волнения. Мне проще работать, если у меня развязаны руки.

      Лудивина не слишком поняла, что именно он имеет в виду, и решила просто продолжить:

      – Прокурор не хочет, чтобы мы проверяли все образцы ДНК, собранные вокруг тела, на это нет денег. В особенности если жертва – какой-то нарик, а он, похоже, думает именно так. Он разрешит мне сделать несколько анализов, если я докажу, что это необходимо, но раз уж я могу разыграть всего пару джокеров, мне нельзя ошибиться, так что лучше подождать. Как только первичное расследование завершится, дело перейдет к судье, который решит, что мы будем, а что не будем делать, но это случится только через пару недель. Запустить всю процедуру – тоже небыстрое дело. Но мы не станем сидеть сложа руки. Мы сосредоточимся на телефонных разговорах Браков. Я попросила также узнать, есть ли камеры наблюдения в зоне, где было обнаружено тело или хотя бы вблизи от спуска к путям, но вряд ли что-то найдется. Не знаю, как там у вас все работает, но если бы вы могли намекнуть нашему прокурору, что мы бы не отказались от дополнительного финансирования…

      – Кажется, мы друг друга не поняли: для прокурора это дело ваше, я не буду в него лезть.

      Лудивина вытаращила глаза.

      – То есть? С точки зрения закона…

      – Если будет повод, прокурор со мной встретится, но ГУВБ работает совсем не так, как вы. Я связываюсь с судом, обращаясь за помощью, только когда нахожу что-то дельное, потому что моя деятельность хранится в полнейшей тайне. Пока я сам не решаю, что пора привлечь к делу органы правосудия, я работаю сам по себе, в своем уголке, безо всякой связи с судом. Я действую тихо – это быстрее и эффективнее. Отчитываюсь только перед непосредственным начальством. Вот почему мне хотелось бы, чтобы прокурор не узнал о моем присутствии, если только в этом не будет крайней необходимости, – потому что, как только я официально окажусь в этом деле, все сильно усложнится. Поймите, мы в ГУВБ обычно действуем самостоятельно и ни о чем не сообщаем судам до тех пор, пока нам не потребуется от них ордер на арест: тогда колеса судебной системы начинают