Протекционизм и коммунизм. Фредерик Бастиа

сил и всей действий правительства или, если угодно, более жесткую и неудобную подушку в изголовье постели монархов или президентов республик. Ничто на свете не представляется мне более способствующим пробуждению духа партийности, фракционной борьбе, коррумпированности средств информации и публикации, денатурализации печати и устных выступлений; ничто иное так не вводит в заблуждение общественность, которую сначала возбуждают, а потом депопуляризируют специально для нее истинное и популяризируют ложное, чинят помехи управлению страной, возбуждают ненависть на национальной почве, провоцируют внешние войны, разрушают государственные финансы, заставляют, так сказать, изнашиваться и терять уважение правительства, вынуждают падать духом и буквально портят тех, кем управляют, сеют повсюду ложь, одним словом, и портят, выводят из строя весь механизм представительного режима. Я не знаю никакой другой социальной раны, которая могла бы сравниться с этой, и я полагаю, что если бы сам Господь ниспослал бы нам через одного из своих ангелов Конституцию, то было бы достаточно, чтобы Национальное собрание включило в нее эту несчастную статью 79, и тогда божественный дар превратился бы в бич нашего отечества.

      Именно это я собираюсь показать и доказать.

      Предупреждаю, что моя довольно пространная аргументация будет развертыванием некоего силлогизма, основанного на предпосылке, которую давайте считать признанной всеми: «Люди любят власть. Они обожают ее с таким рвением, что для завоевания или сохранения ее они могут пожертвовать всем, даже покоем и благополучием своей страны».

      Никто не станет заранее оспаривать эту истину, основанную на наблюдениях везде и всегда. Но когда я, идя от одного следствия к другому, подведу читателя к моему общему заключению, а именно: правительственные посты должны быть закрыты для представителей, избранных народом, – может получиться так, что, не будучи в силах порвать ни одного звена всей цепи моих рассуждений, читатель вернется к вышеназванному исходному пункту и скажет мне: «Нет, вы не доказали привлекательности власти».

      Ну, что ж! Я упорно настаиваю на моем тезисе, якобы лишенном доказательств. Доказательств! Откройте наудачу любую страницу истории человечества! Ознакомьтесь с древней или новейшей историей, церковной или мирской, задайте себе вопрос, откуда берутся все эти расовые, классовые, национальные, семейные войны. Вы всегда будете получать один и тот же ответ: из жажды власти.

      При всем при том, разве не применяется закон с какой-то слепой неосторожностью, когда власть сама предлагает людям кандидатуру, задача которой – контролировать, критиковать, обвинять и осуждать саму эту власть? Я отношу сказанное не к каким-то отдельным людям, а к человеку вообще, когда он, в силу безрассудного закона, оказывается в неопределенном положении между долгом и интересом. Несмотря на самые красноречивые хвалы насчет чистоты, беспристрастности и бескорыстности судей я не хотел бы иметь пусть даже совсем небольшое достояние в стране, где судья может конфисковать его в свою