Сталин. Вспоминаем вместе. Николай Стариков

после убийства!), видит этот момент. Что делает? Разрешает фильм к прокату. Для полноты картины нужно добавить, что все происходит после обсуждения звукового журнала «Союзкинохроника», в частности документального репортажа о прощании с Кировым.

      Вы же помните страшные истории, рассказываемые нам либеральными историками. Десять лет – за смятую газету с портретом Сталина. А тут реальный случай: заворачивание соленых огурцов в журнал «Большевик» с последующим комканием и вырыванием страниц этого журнала. И смакование этого факта на большом экране. Этот эпизод в картине занимает немалое время, и обложка журнала показана крупным планом. Дважды показана, так что не заметить этого просто нельзя[97]. Рассказывающий об этом случае в своих воспоминаниях Борис Шумяцкий говорит: «Во время просмотра сильно смеялись… Коба и др. после просмотра указали, хотя фильм смотрится и будет смотреться хорошо, но что в нем есть ряд мест, нуждающихся в уточнении»[98].

      Что за «уточнения» внес Сталин? Об огурцах и журнале «Большевик» ни слова. Места, нуждающиеся в уточнении, по мнению Сталина, следующие: «Первое – это чтобы видно было, что Зайцев принес своей “системой” хозяйствования серьезный вред другим предприятиям и государству или лично стяжательствовал, местами излишне много говорят. Секретарь РК в разговоре с Лацисом выглядит дубовым, невыразительным»[99].

      Вот и все уточнения. Негусто. Ни слова об антисоветчине и троцкизме. Всего лишь технические поправки.

      Весьма любопытен и диалог между Сталиным и Максимом Горьким[100]. 29 ноября 1930 года писатель отправил вождю письмо, в котором писал, что советская печать недостаточно внимания уделяет новому, положительному, а отдает предпочтение изображению недостатков[101]. То есть те граждане нашей страны, кто сегодня недоволен современными российскими СМИ, любящими «чернуху» и негатив и крайне неохотно показывающими новый завод или открывшийся детский сад, могут считать себя единомышленниками Горького. Характерен ответ Сталина, отправленный в Италию, где жил писатель. Читая его, обратите внимание на то, кто из двоих выступает в поддержку критики.

      Мы не можем без самокритики. Никак не можем, Алексей Максимович. Без нее неминуемы застой, загнивание аппарата, рост бюрократизма, подрыв творческого почина рабочего класса. Конечно, самокритика дает материал врагам. В этом Вы совершенно правы. Но она же дает материал (и толчок) для нашего продвижения вперед, для развязывания строительной энергии трудящихся, для развития соревнования, для ударных бригад и т. п. Отрицательная сторона покрывается и перекрывается положительной. Возможно, что наша печать слишком выпячивает наши недостатки, а иногда даже (невольно) афиширует их. Это возможно и даже вероятно.

      И это, конечно, плохо. Вы требуете поэтому уравновесить (я

97

http://vorontsova-nvu.Hvej ournal.com/405932.html.

98

Там же.

99

Там же.

100

Горький не только не был антисталинским писателем, но и высоко ценил Иосифа Виссарионовича. Например, он написал делегатам колхозного съезда в 1935 году, «как прост и доступен мудрый товарищ Сталин». А до этого, в 1933 году, Горький писал так: «Преемник Ленина – Иосиф Сталин, мощный вождь, чья энергия все возрастает…» На Учредительном съезде советских писателей, открывшемся в Москве в августе 1934 года, Горький закончил свою речь словами: «Да здравствует партия Ленина – вождь пролетариата, да здравствует вождь партии Иосиф Сталин!» (Баранов В. «Да» и «Нет» Максима Горького // Советская культура, 1989,1 апреля).

101

Баранов В. «Да» и «Нет» Максима Горького // Советская культура, 1989, апреля.