Современная русская литература: знаковые имена (статьи, рецензии, интервью). Ирина Горюнова

– ряд. Нелепы сны.

      Поставь в бутыль обломанную ветку.

      Быть может, лепестки увидишь до весны.

      Полынно-горьки обнажающие скорбь строки Виталия Амурского, посвященные памяти поэта-авангардиста Геннадия Айги:

      Помотался по миру русской речи виртуоз-сверчок.

      Из Московии в путь последний собрался домой —

      Нынче всем молчок,

      Шапки долой.

      Поэзия Амурского – это сама жизнь во всей ее многогранности и многоликости, оркестровом звучании и соло. Горькая, вымученная, рожденная с болью и любовью к этому миру во всех его, порой неприглядных, проявлениях. Это время звучания слов, доносящихся через расстояния, как полет звука и света в космическом пространстве, летящих к этой земле. Авось долетят. Будут увидены. Услышаны. Поняты. Прочувствованы. Пока у поэта хватает «веры в слово, как в чудо».

      ПЫШУ СТЕХИ, или Блаженны нищие словом…

      Владислав Дорофеев «Вечерник». Авторский сборник. СПб.: Коло, 2007.

      Звонит мне тут на днях главный редактор и говорит:

      – Ира, мне нужна рецензия на книгу стихов в следующий номер журнала.

      – Без проблем, – отвечаю, – схожу в магазин, куплю.

      Заезжаю в один из крупнейших магазинов «Москва», и в мои руки попадается книга Владислава Дорофеева «Вечерник», выпущенная издательским домом «Коло» в 2007 году в Санкт-Петербурге. «Ну, ладно, пусть будет эта, – думаю, – какая разница, значит, судьба». В сведениях об авторе написано, что он поэт, писатель, журналист, работал главным редактором и директором ряда СМИ. Согласитесь, это о чем-то говорит и предполагает, что автор – человек достаточно культурный, талантливый, интересный.

      По дороге домой листаю книгу, пытаюсь вчитываться в строки и прихожу в ужас. Предисловие, написанное лично автором, с самого начала запутывает своей псевдорелигиозностью и обилием повторяющихся слов, хаотичностью мыслей и перескакиванием с одного предмета на другой, а также чрезмерной пафосностью и многословием. Вот, например: «Поэзия – высшее из искусств, по одной простой причине, образ – это всегда азарт истины и ближние подступы к мировым законам… в основе поэзии – библейский язык небесного откровения, которое дается только людям крайне, предельно жертвенным, коими всегда были пророки, а в православной классификации – святые, преподобные отцы…» М-да, господа, неужели уважаемый автор претендует на звание пророка, пиша духовные стихи? И к чему такие высокопарные слова о поэзии? Ну ладно, в конце концов, у каждого свои недостатки, как говорил один небезызвестный миллионер в фильме «В джазе только девушки». Оставим в покое предисловие с его выражениями «ратная брань на жизнь и смерть», «хаос и бренность», «блаженны нищие духом» и т. п. и перейдем, наконец, к поэзии.

      Первое же стихотворение приводит меня в ступор:

      Монашеская песня (рапсодия)

      Туман опустился ранний —

      Тревожно, как никогда,

      Холодно мне, и, израненного,

      Тянет меня со двора,

      Стелется тонкое марево —

      Тенью полощется крест,

      Золото