Эпоха Пятизонья. Михаил Белозеров

– наиболее вероятное – Кремль по непонятной причине стал местом выхода неизвестной энергии Земли.

      – Сила из ничего, – брякнул Костя и едва не прикусил язык от стыда.

      Генерал-полковник так на него посмотрел, что Костя осознал всю глубину своей безответственности. Впрочем, точно так же генерал смотрел и на Бараско, когда тот порол чепуху. Ведь Бараско не всегда был свят. На монументальном лице генерала невозможно было прочесть никаких эмоций, кроме радения за родину. Должно быть, чин обязывает, цинично думал Костя, потихонечку и незаметно пьянея.

      – Я лично склоняюсь к теории лазера, – заявил Бараско, ничуть не тушуясь и вылавливая из борща куски свинины пожирнее.

      – Почему? – спросил генерал Берлинский.

      – Потому что ясно и понятно и думать не надо. Отец Анисим стоял на траектории луча. Погиб случайно.

      – Случайно он погиб в обоих случаях, – высказался Костя, снова покраснел и дал себе слово только молчать и слушать.

      – Да… – задумчиво сказал генерал, наливая холодную как лед водку. – Только нам от этого не легче. Я к чему это все рассказываю… Вам, – он посмотрел на Костю, – надо будет опасаться всех вспышек. Впрочем, мы вам подберем соответствующее оборудование, которое если не думать за вас будет, то, по крайней мере, предупреждать обо всем необычном, в том числе и об аномальных магнитных полях.

      – Подождите-подождите, – неуверенно сказал Костя, – я еще не согласился.

      В знак протеста он даже отодвинул от себя тарелку с пельменями, от которых шел умопомрачительный запах мясного бульона, специй и уксуса. Но вкуснее всего пахла горячая сметана. В общем, Костя был не против все это умять, а хорохорился для вида, сознавая в глубине души, что деваться ему некуда.

      – Ну а кто пойдет? – спросил Ред и посмотрел на него с укоризной. – Кто? Вот представь себе, некому, кроме тебя!

      Костя не мог себе этого представить. Не получалось. Голова была забита обрывками воспоминаний, смутными ощущениями, а еще он почему-то подумал о Лере. Больше всего ему хотелось очутиться рядом с ней и перекинуться парой фраз. Все высокие фразы о родине, о долге, о чести его почему-то не волновали. Да и существовали ли они вообще?

      В комнате повисла гробовая тишина.

      – Вот видишь… – добавил Ред Бараско. – «Анцитаур» только у тебя… – И осуждающе покачал головой, как будто Костя не хотел ни с кем делиться этим самым «анцитауром».

      Хотел Костя напомнить, что «анцитаур» сам выбрал его и что избавиться от него невозможно, как от судьбы, но не стал. Ред и так об этом знал и наверняка просветил генерала.

      – Кажется, только у меня… – обреченно согласился Костя и посмотрел на генерала, ища поддержки. Ведь должен же он понимать, что все это авантюра. «Танки не прошли, а я разве пройду?» – подумал он, ощущая, что его загоняют в угол. – Может, поищут кого-то другого? Ведь там же… Если это так круто и вся бригада?.. А я один разве справлюсь. Глупость ведь! Глупость!

      Но генерал Берлинский