Шерли. Шарлотта Бронте

брака, хотя бы это касалось и ее собственной супружеской жизни, – и, посыпав пеплом главу, оплакивать свою ошибку! Да вы и сами в этом убедитесь, Роберт Мур. Видите, как он расплачивается, – она указала на детей. – Кому охота обзаводиться целой кучей сорванцов, если можно этого избежать? Мало того, что нужно произвести их на свет Божий, – хотя это само по себе дело тяжкое, – нет, изволь еще каждого накормить, одеть, воспитать и направить в жизни. Так-то, молодой человек, когда у вас будет соблазн жениться, вспомните о наших четырех сыновьях и двух дочерях и примерьте семь раз, прежде чем отрезать.

      – Пока еще женитьба меня не соблазняет, да и не такое сейчас время, чтобы обзаводиться семьей.

      Это мрачное суждение, разумеется, пришлось по вкусу миссис Йорк. Она одобрительно закивала головой и тяжело вздохнула; однако минуту спустя заметила:

      – Не очень-то я доверяю такой Соломоновой мудрости в ваши годы! Она улетучится, как только кто-нибудь вскружит вам голову. Но сделайте милость, садитесь, сэр, ведь беседовать сидя можно так же хорошо, как и стоя.

      Это была свойственная ей манера приглашать человека сесть; но едва Мур повиновался, как Джесси, соскочив с колен отца, бросилась в объятия гостя, охотно раскрывшиеся ей навстречу.

      – Что это вам вздумалось женить его? – с негодованием обратилась она к матери, после того как Мур усадил ее к себе на колени. – Да ведь он уже женат или почти женат; он обещал жениться на мне еще прошлым летом, когда в первый раз увидел меня в новом белом платьице с голубым поясом. Не правда ли, отец? (Дети Йорка не привыкли называть родителей «папа» или «мама» – подобного рода «нежностей» миссис Йорк не допускала.)

      – Как же, моя девочка, конечно, обещал; я сам свидетель; но заставь-ка его повторить свое обещание, Джесси; молодые люди часто оказываются обманщиками.

      – Нет, он не обманщик; он слишком красив, чтобы быть обманщиком, – заявила Джесси, закинув голову и глядя в глаза своему любимцу взглядом, полным несокрушимого доверия.

      – Красиво! – воскликнул Йорк. – Вот это как раз и доказывает, что он негодяй.

      – Для обманщика он слишком печален, – вмешался тихий голосок из-за кресла отца, – если бы он постоянно смеялся, я бы поверила, что он может забыть о своем обещании, но он всегда задумчив.

      – Твой сентиментальный красавчик – первый плут в мире! – заметил мистер Йорк.

      – Но он вовсе не сентиментальный!

      Мур обернулся и удивленно, хотя и с улыбкой, взглянул на девочку.

      – Почему ты думаешь, что я сентиментален?

      – Так, по крайней мере, сказала одна дама.

      – Voilà, qui devient intéressant![41] – воскликнул мистер Йорк, пододвигая кресло ближе к огню. – Одна дама! Тут уже пахнет романтикой! Кто же это? Ну-ка, Роза, шепни отцу на ухо ее имя, да тихонько, чтобы он не услышал.

      – Ты ведешь себя чересчур нескромно, Роза, – раздался ледяной

41

Это уже становится интересным! (фр.)