Украденное время. Даниэлла Роллинс

хорошей техники было днем с огнем не сыскать.

      Леви подтолкнул бокал, и он заскользил к Эшу, немного расплескав жидкость по пути. Эш благодарно кивнул.

      – Что-нибудь слышал?

      – Несколько лодок. Близко они не подплыли, но ведь еще рано. Сам знаешь, Черный Цирк звереет только после наступления темноты.

      Черным Цирком звалась местная банда. Одни считали их надеждой этого мира, другие – безжалостными террористами. Второй вариант казался Эшу более вероятным – он даже не раз ставил на него деньги.

      Нахмурившись, Эш поднес липкий бокал к губам.

      – Аж несколько? – уточнил он. Появление даже одной лодки было поводом для беспокойства.

      Леви пожал плечами, достал из кармана фартука грязное полотенце и принялся вытирать разлитый напиток.

      – Это еще не самое страшное. Угадай, кого сегодня видел мой папаша, пока прогуливался в окрестностях Фейрмонта?

      Эш с трудом сдержал шумный вздох. Кажется, сегодня уйти от этой темы не получится.

      – Квинн Фокс, – предположил он. Это имя оставило на языке горький привкус, и Эш поспешил запить его Дантовым самогоном, который тут же обжег ему горло и полыхнул где-то в животе беспощадным пламенем, но на лице Эша не дрогнул ни один мускул. Он хорошо знал, что Леви запросто может вытолкать из бара посетителя, которому не нравится напиток, приготовленный Данте.

      – Посреди бела дня! – присвистнув, уточнил Леви. – Ты слышал, что на минувшей неделе она кого-то убила ложкой? Вот так…

      Леви изобразил, как тычет кому-то в глаз ложкой, и издал мерзкий хлюпающий звук. Эш вскинул брови, стараясь сохранять невозмутимость. Он и сам не понимал, отчего ему так не нравятся эти истории о Квинн. Он знал, что люди питают к ней интерес, без конца судачат о том, почему она никогда не снимает капюшон (уродливый шрам? губы запачканы кровью?) и как ей удалось так быстро пробиться в лидеры Черного Цирка. Он знал, что в глубине души горожанам нравится сплетничать о ее жутких преступлениях. Эш понимал, что это во многом способ примириться с этой страшной напастью, но разделить это стремление не мог.

      Квинн вызывала у него опасения, но не более того. Для него она была символом того, как низко пал их город.

      – Поговаривают, она тут кое с кем дружбу свела, – сказал Леви, искоса глядя на Эша. – Слыхал, с кем?

      Эш ответил ему резким полукивком. Да, про эти сплетни он знал прекрасно.

      Данте вдруг вскинул руку, призывая посетителей к тишине, и уставился на телевизор. Изображение на экране зарябило, зависло, а потом и вовсе исчезло.

      Вместо него появились две мрачные фигуры. Их лица скрывали капюшоны, а за спинами у них развевался потрепанный американский флаг. На плаще одного из них была нарисована ворона. У другого – лиса.

      – Помянешь черта – так он тут как тут, – процедил Эш.

      Леви изумленно вскинул брови.

      – Так это она?

      – Да, – подтвердил Эш, и нутро его сковал ледяной ужас. Ежевечерние обращения «циркачей» давно пользовались