Спички судьбы. Велимир Хлебников

слом

      О доле нежной, о доле лучшей:

      Луга топтались их ослом.

      Здесь лег войною меч Искандров,

      Здесь юноша загнал народы в медь,

      Здесь истребил победителя леса ндрав

      И уловил народы в сеть.

      «Там, где жили свиристели…»

      Там, где жили свиристели,

      Где качались тихо ели,

      Пролетели, улетели

      Стая легких времирей.

      Где шумели тихо ели,

      Где поюны крик пропели,

      Пролетели, улетели

      Стая легких времирей.

      В беспорядке диком теней,

      Где, как морок старых дней,

      Закружились, зазвенели

      Стая легких времирей.

      Стая легких времирей!

      Ты поюнна и вабна,

      Душу ты пьянишь, как струны,

      В сердце входишь, как волна!

      Ну же, звонкие поюны,

      Славу легких времирей!

      «И я свирел в свою свирель…»

      И я свирел в свою свирель,

      И мир хотел в свою хотель.

      Мне послушные свивались звезды в плавный кружеток.

      И свирел в свою свирель, выполняя мира рок.

      «Огнивом-сечивом высек я мир…»

      Огнивом-сечивом высек я мир,

      И зыбку-улыбку к устам я поднес,

      И куревом-маревом дол озарил,

      И сладкую дымность о бывшем вознес.

      «Мне спойте про девушек чистых…»

      Мне спойте про девушек чистых,

      Сих спорщиц с черемухой-деревом,

      Про юношей стройно-плечистых:

      Есть среди вас они – знаю и верю вам.

      «Мизинич, миг…»

      Мизинич, миг,

      Скользнув средь двух часов,

      Мне создал поцелуйный лик,

      И крик страстей, и звон оков.

      Его, лаская, отпустил,

      О нем я память сохранил,

      О мальчике кудрявом.

      И в час работ,

      И в час забавы

      О нем я нежно вспоминаю

      И, ласкою отменной провожая,

      Зову, прошу:

      «Будь гостем дорогим!»

      «Кому сказатеньки…»

      Кому сказатеньки,

      Как важно жила барынька?

      Нет, не важная барыня,

      А, так сказать, лягушечка:

      Толста, низка и в сарафане,

      И дружбу вела большевитую

      С сосновыми князьями.

      И зеркальные топила

      Обозначили следы,

      Где она весной ступила,

      Дева ветреной воды.

      «Крылышкуя золотописьмом…»

      Крылышкуя золотописьмом

      Тончайших жил,

      Кузнечик в кузов пуза уложил

      Прибрежных много трав и вер.

      «Пинь, пинь, пинь!» – тарарахнул зинзивер.

      О, лебедиво!

      О, озари!

      «Чудовище – жилец вершин…»

      Чудовище – жилец вершин

      С ужасным задом —

      Схватило несшую кувшин

      С прелестным взглядом.

      Она качалась,