Обреченные стать пеплом. Anne Dar

за своей спиной дверь, я услышала его наполовину наигранное, наполовину правдивое, печальное: “До завтра”. И снова зашкребло на душе. Нет, я не могу испытывать к нему жалость! Пусть он проливает лимонный чай на свою рубашку и не имеет сменной одежды или даже пусть вот так вот сверлит мою спину взглядом тоскливого щенка – мне всё равно! Он был виноват передо мной, что, по-моему, было абсолютно очевидно, а это значит, что у меня есть полное право на него злиться.

      Однако, не смотря на “полное право”, я, почему-то, не злилась, но и не жалела об этом. Как и не жалела его самого. Мне просто не хотелось, чтобы он огорчался, тем более из-за меня. В конце концов, его кровь сейчас текла в моих жилах…

      К окончанию вечера я вновь ощутила себя неблагодарной.

      В который раз за всю свою непродолжительную жизнь.

      Глава 9.

      Мы шаркали медленным шагом вперёд по коридору. За прошедшие пару суток моя пострадавшая больше правой левая сторона стала чувствовать себя значительно лучше, даже хромота стала менее очевидной. Расхаживать вместе по ночным коридорам в свете неоновых ламп стало для нас едва ли не традицией. Я больше не сердилась на Робина за то, что он в общении со мной умолчал о том, кем он является, так как вскоре поняла, что этот его ход весьма недурно сработал. Теперь я не воспринимала его как Робина Робинсона, одного из лучших нападающих в британском футболе – я продолжила воспринимать его как напарника по ночным “пижамным” похождениям по больничным коридорам. И от этого было легко, за что я могла его благодарить, но никак не держать на него обиду.

      Он пришёл ко мне в половину одиннадцатого и, тонко уточнив и наверняка убедившись в том, что я больше на него не обижаюсь, пригласил меня прогуляться. Мы не покидали своего этажа, за последующий час четырежды обойдя каждый его сантиметр, поэтому, когда Робин вдруг остановился напротив неосвещённого закоулка и с задумчивым видом стал в него вглядываться, я заинтересовалась.

      – Что? – наконец не выдержав полуминутного молчания, поинтересовалась я, стоя в полушаге за спиной своего напарника.

      – Ммм… – задумчиво протянул Робин, после чего уверенно вошёл в закоулок, заставленный десятками картонных коробок.

      Недолго думая, я отправилась за ним, и вскоре, обогнув высокие колонны из коробок, пару из которых Робин ловко сдвинул вбок (по всей видимости, они были пусты), я вновь остановилась за спиной своего провожатого. Лишь спустя мгновение я поняла, что он открывает выход на балкон.

      Как только стеклянная дверь была открыта и Робин вышел в неё, я, не задумываясь, шагнула вслед за ним. Тёплый порыв июньского ветра мгновенно подхватил мои волосы и поднял их концы вверх. Я поёжилась и всем телом сжалась под своей фланелевой пижамой. Холодно не было, но даже лёгкий намёк на ночную прохладу заставил меня машинально запахнýть рубашку.

      – Свежий воздух, – констатировал Робин и сделал глубокий вдох.

      Я повторила за ним. Воздух и вправду был настолько свеж, что, кажется, у меня немного закружилась