Опасная любовь. Бренда Джойс

и никогда не вернусь домой. – Эмилиан ощутил, как внутри у него снова закипает ярость и ему опять хочется бросить взгляд на большой особняк де Уореннов.

      Стеван посмотрел на племянника, и тот покраснел, осознав, что только что назвал Вудленд домом.

      – Нам обоим известно, что в день, когда тот gadjo забрал тебя у Райзы, была определена твоя baxt[13].

      Эмилиан напрягся:

      – Я не верю в судьбу.

      – Именно это и делает тебя столь похожим на gadjos, Эмилиан.

      Молодой человек задумался о том, что прошлой ночью он поддался не только настойчивой, воскрешающей воспоминания цыганской музыке. Полностью поглощенный ритмом танца, он чувствовал себя так, словно последних восемнадцати лет и не было вовсе и он никогда не покидал табора.

      – Вчера я был цыганом.

      Стеван похлопал племянника по плечу:

      – Да, верно. Когда ты будешь готов тронуться в путь?

      – Мне требуется неделя на сборы, может, больше, – ответил Эмилиан, которого уже манила притягательная ширь дорог. Он не мог дождаться момента, когда караван покинет Дербишир, предчувствуя, что тогда он снова станет свободным. – Нужно нанять управляющего, которому я смогу доверить дела. Станете вы ждать столько времени? Kumpa’nia может остановиться на моей земле.

      – Мы будем ждать тебя столько, сколько потребуется, – с улыбкой заверил его Стеван. – Я очень рад, что ты едешь с нами.

      Эмилиан вдруг почувствовал, что на этот раз сделал правильный выбор.

      Странствуя с табором по бескрайним дорогам, он мог переоценить свою жизнь в качестве англичанина и поставить ее под вопрос. Он устал от бесконечной вереницы женщин-gadjis, которые пожирали его глазами, словно он был каким-то экзотическим представителем мужского рода. Они ожидали, что из-за своего цыганского происхождения он будет ненасытным в постели, и чувствовали себя крайне оскорбленными, если через час или два он терял интерес. Все эти женщины ожидали от него проявления невероятной силы и выносливости и не могли дождаться, когда же им доведется проверить свою догадку на практике. Он замечал также, что утром некоторые из его любовниц проверяли, в сохранности ли их драгоценности, словно он мог у них что-то украсть.

      Каждый gadjo, с которым он вел дела, ожидал оказаться обманутым. Эмилиан никогда не мошенничал, но вот с новичками играл безжалостно, как кошка с мышью. Однако его многолетние партнеры по бизнесу знали, что он поистине честный человек.

      Он никогда не был злобным, однако ожидал от других проявления предрассудков по отношению к себе – он вырос с этим. Эмилиан уже и не смог бы припомнить, когда слова «грязный цыган» еще задевали его и считались у него оскорблением – возможно, когда он был маленьким мальчиком или когда только переехал в Вудленд. Давным-давно сердце его превратилось в камень. Он отличался от прочих и, всегда зная это, принимал этот факт как должное. Он мог ужинать с англичанами и даже, в порядке очень большого исключения, танцевать на их балах, но все же он являлся изгоем. Презрение людей мало значило для него еще

13

Судьба, жребий (цыганск.).