Проделки небожительницы. Наталья Александрова

й яме похороню!

      Шофер, бледный как полотно, обернулся к боссу и начал оправдываться:

      – Колесо проколол. Колючка на дороге валялась, не увидел. Хорошо, с управлением справился. Не виноват я, шеф! Слава те господи, что дорога пустая, на встречной полосе никого не было!

      В этот поздний ночной час на шоссе действительно не было ни одной машины.

      Точнее, одна все-таки была: метрах в двадцати от развернувшегося поперек движения «Мерседеса» стоял темный автомобиль с погашенными фарами.

      Почувствовав неладное, Толстый вытащил из кобуры пижонскую «беретту», щелкнул предохранителем и сказал Рустаму:

      – Ну-ка разберись, кто там с нами поиграть решил.

      Рустам кивнул, вытащил из-под сиденья бронежилет, неторопливо надел его, приготовил к бою короткий десантный автомат, открыл дверцу и неожиданно исчез.

      Толстый, хоть и знал Рустама не один год, никак не мог привыкнуть к его способности мгновенно исчезать и так же мгновенно появляться. Эта способность помогла Рустаму выжить в Абхазии и в Чечне, в кровавых разборках начала девяностых, и за эту способность Толстый, влиятельный лидер одной из крупнейших группировок города, взял Рустама в свою личную охрану.

      Прошло пять или семь бесконечно долгих минут, и Рустам возник возле приоткрытой дверцы «Мерседеса».

      – Шеф! – сказал он почему-то шепотом, низко наклонившись к хозяину. – Там никого нет.

      – Ну и что? – недоуменно спросил Толстый. Настороженность Рустама, который никогда и ничего не боялся, передалась ему, и он тоже понизил голос: – Ну и что, что никого нет? Может, они просто машину бросили?

      – Не нравится мне все это! – прошептал Рустам, и вдруг лицо его исказилось короткой судорогой, он покачнулся и сполз по лаковому борту «Мерседеса».

      Толстый тихо выругался, пошире открыл дверцу и огляделся. Вокруг не было ни души. Тогда он толкнул носком ботинка тело Рустама. Телохранитель перекатился на спину, подставив звездному небу бледное мертвое лицо с широко открытыми пустыми глазами.

      – Что за хренотень? – пробормотал Толстый и полез обратно в машину.

      На переднем сиденье трясущийся водитель бормотал всплывшие в памяти обрывки молитв. Вокруг было очень тихо. Прошло несколько минут. Совершенно ничего не происходило.

      – Ну и долго ты будешь тут трястись? – прорычал наконец Толстый. – Давай меняй колесо, и поехали!

      Водитель дрожащей рукой открыл переднюю дверцу, и в это мгновение из темноты возникли две призрачные фигуры.

      Белые складки длинной бесформенной одежды струились как лоскутья тумана, а над этими колыхавшимися одеяниями сверкали золотые маски с черными прорезями глаз и вьющимися крутыми кольцами ярко-красными бородами.

      – Что еще за цирк?! – вскрикнул Толстый, поднял «беретту» и открыл огонь по одному из призраков.

      Пистолет ходил ходуном в его трясущейся руке, а призрак приближался, никак не реагируя на выстрелы.

      – Отче наш… – бормотал водитель на переднем сиденье, – да сбудется воля твоя…

      Толстый отбросил бесполезный пистолет, выскочил из машины и тяжелыми прыжками помчался к лесу.

      Однако он не успел пробежать и половины пути, как его схватила за плечо могучая рука. Даже сквозь одежду Толстый почувствовал ее ледяной, могильный холод. Страшным рывком незнакомец развернул бандита к себе лицом, заставил опуститься на колени. Толстый поднял глаза. Над ним возвышались два призрака в струящихся белых одеждах и золотых масках. Один из них поднял руку, и в ней блеснуло широкое лезвие короткого меча.

      От всего этого веяло таким древним мистическим ужасом, что Толстого наконец проняло. Он побледнел, так что лицо его цветом стало напоминать сырую картофелину, и севшим от страха голосом проговорил:

      – Мужики, ну чего вам надо-то? Договоримся! Денег, может? Так об чем базар?

      Однако призраки не издали ни звука. Широкий меч описал короткую дугу, и голова Толстого покатилась по асфальту.

      – И прости нам грехи наши… – шептал шофер «Мерседеса» синими от ужаса губами.

      Монгол посмотрел на Степу своими змеиными ледяными глазами, закусил незажженную сигарету и прошипел:

      – Придется, однако, с Шубой встретиться, перебазарить эти дела. Если он Толстого упаковал – мало ему не покажется! Что он, однако, о себе думает? Он тут не один в городе, если что – быстро остановим.

      – Шуба говорит – он не при делах, – вставил Степа, – просит стрелку забить в эту субботу, место – где скажешь.

      – У Левы, однако, встретимся, – мгновенно ответил Монгол, – место хорошее, проверенное, второй выход есть. Ребят, однако, расставь загодя, чтобы без сюрпризов обошлось.

      В субботу на дверях ресторана «Золотой барашек» появилась табличка: «Закрытое мероприятие». Этот небольшой ресторанчик знающие люди обычно называли «У Левы», по имени его хозяина, жизнерадостного и пузатого Левы Ашкенази.

      Лева и сам неплохо готовил, но в последнее