Легенда о «Ночном дозоре». Наталья Александрова

это? – Она отстранилась, совершенно растерянная. – Под этими красками…

      – Под копией «Дозора» другая картина, – проговорил реставратор, сдвигая раму сканера.

      Агнесса Игоревна едва ли не без чувств упала на стул.

      – Но это же катастрофа! – прошептала она и смертельно побледнела. – Это же скандал мирового масштаба!

      В дверь постучали, и вошел представитель пресс-службы Эрмитажа.

      – Что мне сказать журналистам? – осведомился он. – Уже толпа набежала и телефоны обрывают!

      Агнесса Игоревна прижала руки к горлу, как будто ей не хватало воздуха.

      – Что, все так плохо? – испугался вошедший и сделал шаг ближе к картине.

      Старыгин мигом втиснул свое крупное тело между ним и картиной, так чтобы ничего нельзя было рассмотреть.

      – Пока не говорите журналистам ничего определенного, – твердо сказал он, – размеры повреждения уточняются.

      Выпроводив опасного гостя за дверь, он велел Агнессе Игоревне взять себя в руки и немедленно обращаться к самому высокому начальству.

      – Да, Анечка, теперь это уже не нашего ума дело, – подал голос Иван Филаретович.

      В ожидании начальства Старыгин не терял времени даром. Через несколько минут он повернулся к искусствоведам и сообщил:

      – Явно какой-то мифологический сюжет. Точнее скажу позже.

      – Но холст…

      – Холст семнадцатого века, – подтвердил Старыгин недоговоренную мысль. – Поэтому сначала и не обратили внимания…

      – Боже мой! – Агнесса Игоревна снова побледнела и опустилась на стул. – Что же это… как же… что же теперь будет…

      – Что будет – трудно сказать, – отозвался реставратор. – Я не Нострадамус. А вот что было – можно предположить: кто-то взял холст соответствующего времени и подходящего размера и выполнил на этом холсте приличную копию «Дозора».

      На некоторое время в комнате воцарилась тишина.

      – «Прощание Гектора с Андромахой», – сообщил Старыгин через короткое время. – Если, конечно, я не ошибаюсь…

      – Не ошибаетесь, голубчик, – подтвердил Иван Филаретович, который до сих пор безмолвно стоял за спиной реставратора. – Херман ван Свеневельт, современник Рембрандта. А вот где она хранится, то есть хранилась, – не скажу, запамятовал… склероз, знаете ли!

      – Не кокетничайте, Иван Филаретович! – усмехнулась Агнесса Игоревна. – Не можете же вы помнить все обо всех голландцах семнадцатого века!

      – Раньше помнил! – горестно вздохнул старичок.

      – Не беда! – Старыгин отошел к столу с компьютером. – На что существует Интернет?

      Он включил компьютер, дождался загрузки системы и пощелкал клавишами.

      – Не верю во все эти новомодные штучки! – проворчал старый искусствовед. – Специалист должен полагаться на собственные глаза и руки… и на собственную память!

      – Тем не менее, иногда это бывает очень полезно! – Старыгин повернулся и сообщил: – По данным Интернета, картина Хермана