Кинжал всевластия. Наталья Александрова

Сереге о своем увлечении мистическими идеями Третьего рейха, идеями превосходства белой расы, арийской расы.

      А Серега сообщил, что после окончания университета занимается именно этим периодом истории – становлением нацистской идеологии – и, как следствие, – историей арийских племен. Он что-то говорил о переселении народов, о древних богах, о рунических надписях… Штандартен плохо понимал, выпитое пиво давало о себе знать, но он понял главное – бывший одноклассник здорово разбирается во всех этих хитрых и интересных вопросах.

      К нему-то и следует обратиться, чтобы как можно больше узнать о найденном кинжале.

      Наутро Штандартен набрал номер Куницына.

      Сначала Сергей отнекивался, говорил, что очень занят, но, когда Леня сказал ему, что хочет показать интересную вещь, подлинный артефакт, связанный с интересующим Куницына историческим периодом, тот заинтересовался и согласился. Он предложил встретиться в том же ирландском пабе, где они выпивали прошлый раз, но Штандартен представил, как показывает заветный кинжал в шумном, многолюдном помещении, где его может увидеть кто угодно, любой неотесанный болван, любой недочеловек, и наотрез отказался. Кинжал требовал тишины и уединения.

      Серега недолго колебался и наконец пригласил бывшего одноклассника к себе домой вечером, после работы.

      Куницын жил в однокомнатной квартире в спальном районе на севере города.

      Дом был самый простой, панельный, построенный лет тридцать назад, Сергей говорил при первой встрече, что получил эту квартиру в результате обмена после развода с женой. Жили они недолго и плохо, жена была недовольна его работой – денег мало, а сил он отдает той работе много. И времени у него вечно нету с женой куда-нибудь сходить, и на встречах с коллегами разговоры только о науке, она, мол, чувствует там себя полной дурой.

      – Дура и есть! – вздохнул Серега тогда, в пабе, выпив порядочное количество пива.

      – Да ну их к черту, баб этих! – согласился Штандартен, и больше они на эту тему не говорили.

      Лестница была грязноватая, стены давно не крашены, исписаны ненормативной лексикой, лампочки не горели – в общем, обычный подъезд, но, когда Штандартен вошел в квартиру одноклассника, он словно перенесся в другую эпоху.

      На письменном столе, на низкой тумбе, на полках валялись доисторические черепки, ржавые железки, наконечники стрел и копий. Тут же попадались и хорошо знакомые самому Штандартену предметы – эсэсовские эмблемы и партийные значки НСДАП, нарукавные повязки со свастикой, нашивки, споротые с офицерских мундиров, и прочие «сувениры» Третьего рейха.

      Книжные полки от пола до потолка заполняли толстые тома – на русском, на английском, на немецком. История индоарийских племен, Великое переселение народов… и тут же – истоки нацистской символики, оккультные секты в Германии…

      – Хорошо ты устроился! – одобрил Штандартен, оглядев кабинет приятеля.

      – Ну, что там у тебя? – нетерпеливо проговорил Куницын, потирая руки.

      Штандартен тяжело вздохнул,