Все возможно (сборник). Наталья Уланова

уговаривал проглотить капельку. Чем больше я вкладывал себя, тем сильнее любил эту кроху, и тем нагляднее был виден результат. Поделка оглаживалась, прибавляла в весе, становилась кем-то осмысленно пузатым, умеющим выражать удивительно живые, узнаваемые эмоции. А этот его особенный запах, он сам. Такой родной человек. Я дышал им, и глаза застилали слезы. Теперь я часто видел мир сквозь увеличительное стекло…

      …Мать в ней не проснулась тоже. Всё та же игра поначалу, которую я, наконец, научился распознавать, затем ревность, агрессия. И, наконец, безразличие. Правда, гадостей она говорила намного меньше, чем обычно.

      Вновь все были довольны, ведь каждый остался при своих интересах. Я безвылазно жил дома. Потому что там жила моя главная теперь на свете любовь! При нем я вновь чувствовал себя полноценной личностью. Теперь, когда малыш стал здоровее и спокойнее, оставалось больше времени для сна. И тогда, в этих снах, мне казалось, что этот мальчик – наш общий сын. Мой и «волшебства»… Просыпался, подскакивал к нему, долго рассматривал, начиная верить, что такое возможно и в жизни тоже… Надо ли говорить, как сильно я его теперь любил?..

      Мы жили хорошо, пока супруге не наскучила такая жизнь. Она решила ехать учиться в Москву. Я не возражал. Напротив, украдкой, вздохнул. Вот когда мы заживем, думалось мне. Но не тут-то было. Мать увозила сына с собой. С этой новостью жизнь будто ушла из меня…

      Кто виноват? Я сам.

      А мальчик, правильно подученный мальчик, весь горел, ожидая отъезда. Он ждал полета на самолете, он думал, как поведет этот самолет…

      Он не слышал меня. Меня он отталкивал.

      Через год они вернулись. У супруги с учебой не сладилось.

      …А что было со мной? Как это обычно бывает, я, опустошенный, оглоушенный их отъездом, не находил себе места. То запирался дома, то слонялся по городу, и как-то наткнулся на афишу. Гастролеры не то, чтобы особо заинтересовали, нет, купил тогда билет на чистом автоматизме. Но затем, в положенный день следовало выбриться, надеть лучший костюм, начистить туфли, наодеколониться и вперед. Безусловно, что-то толкало, двигало вперед. Я не удивился, когда встретился там со своим «волшебством». …Кажется, я понял, что надо делать. Я взял её руку, сжал крепко, и заговорил. Я говорил о том, что хоть мы и врозь столько лет, это не изменило ничего. Говорил, что мне её не хватает, что она до сих пор мне нужна. Я рассказал ей про сына. Про то, как считаю его нашим… Она пожимала плечами, боялась надеяться. Но я был уверен, как никогда. Спектакль мы пропустили. До антракта просидели в холле. А потом ушли. К ней. Так прошел год. А теперь…

      В кратком разговоре по телефону в ответ на мой категоричный отказ вернуться супруга бросила фразу, что найдет способ. И очень скоро.

      Ха, напугала. Возвращаться я не собирался!

      Как-то вечером, когда улеглись страсти, и я почти успокоился, насторожил необычный звук. Кто-то настойчиво постукивал в окно. Мелкой подрагивающей дробью.

      Тук-тук. Тук-тук! Пауза. Тук-тук. Тук-тук! Пауза.