Останкино. Зона проклятых. Артемий Ульянов

нехотя сказал Валерка после задумчивой паузы.

      – Так у тебя версия есть? Что ж ты молчишь, засранец?

      – Вам, Константин Николаевич, моя версия не понравится. Возможно, это какое-то паранормальное явление.

      – Чег-о-о? – удивленно и немного брезгливо протянул полковник. – Ладно, иди работай. Будет возможность, еще кого-нибудь пришлю.

      – Ну, я не прощаюсь, Константин Николаевич, – без задней мысли сказал Валерка, направляясь к двери.

      – Да уж… С тобой, пожалуй, мне еще не скоро попрощаться придется, – горько ухмыльнулся Еременко.

      Дверь за Валеркой закрылась. Полковник подошел к окну кабинета и чуть раздвинул жалюзи. Глянув на ворота отделения, он аж присвистнул, с чувством выругавшись уже в который раз за это утро. Набрал дежурного.

      – Ты мне когда про журналистов говорил, их там сколько было? Одна машина? «Москва ТВ»? Понял. – Он швырнул трубку на аппарат, отчего тот обиженно звякнул.

      «Быстро налетели, стервятники», – подумал Еременко, вновь глядя на улицу через щель в жалюзи. Машин было уже пять.

      Когда капитан Троекуров вернулся на свое рабочее место, на него обрушился беспрерывный поток людского горя вперемешку с неистовой надеждой на то, что это горе не станет еще страшнее. За те годы, что он проработал в милиции, Валерка научился абстрагироваться от чужих страданий. Но с таким объемом человеческих бед он не сталкивался ни разу. На душе становилось вся тяжелее. Перед глазами мелькали лица пропавших, смотревшие на него с фотографий, принесенных родственниками. Серьезные, улыбающиеся, черно-белые и цветные, все они умоляли о помощи. А он даже не мог предположить, что же с ними произошло. Ощущение бессилия угнетало Троекурова.

      К работе подключились еще двое следователей. К пяти часам вечера они закончили принимать показания родственников. Ни одной реальной зацепки так и не появилось. Правда, желанные алкоголики и маразматики среди пропавших были. Вернее, всего один алкоголик преклонного возраста, который к тому же являлся еще и маразматиком. Итак, все заявления были приняты. Теперь в зоне ответственности капитана было пятьдесят три дела о без вести пропавших гражданах. Ситуация шокировала своей необъяснимостью.

      В 17.30 в кабинете начальника отделения началось совещание. Помещение заполнили озадаченные люди, которые тщательно старались скрыть свою растерянность. Троекуров прекрасно знал почти всех. Кроме полковника из Генпрокуратуры, подполковника из ГУВД и двух парней. У этих двоих были почти одинаковые костюмы и стрижки. «Так, ГУВД здесь. И федералы здесь. Ну что ж, все в сборе. Интересно, это поможет?» – думал Валерка, рассеянно листая свои записи.

      Обычно на таких основательных совещаниях первым слово брал чин из Главного управления. Но сейчас он уступил место Еременко.

      – Начнем, – сказал он. И коротко представил чужаков. Полковник оказался старшим следователем по особо важным делам, подполковник был заместителем начальника ГУВД, а федералов представили как специалистов отдела по чрезвычайным ситуациям. Оба были в звании майора.

      – Так. Все мы знаем ситуацию.