Краткая история смерти. Кевин Брокмейер

важно, насколько призрачной и тонкой была каждая из них. Она решила, что не позволит себе сойти с ума. Поутру Лори посвящала зарядке целый час, вместо обычных пятнадцати минут, и бежала на месте, в куртке и перчатках. Она читала те книги, которые вынуждали сосредоточиваться на каждом слове. Блюда, которые готовила Лори, становились все более трудоемкими – тушеное мясо в горшочках, жаркое, запеканки. Они истощали запас овощей и кипели на плите полдня. Она заполняла любую паузу, отложив все дела, чтобы разгладить складку на одеяле или смести кучку снега с пола. Но ничего не помогало. Не важно, сколько раз она заставляла себя встать с кресла, пытаясь симулировать ощущение неотложности действия, – Лори никуда не двигалась. Она застыла на месте и понимала это.

      Однажды утром она чинила плиту и чуть не отхватила себе левую руку. Случилось вот что. Лори услышала, что над конфоркой дребезжит разболтавшийся болт; не дотянувшись до рычага, при помощи которого его можно было подтянуть, она вскарабкалась на плиту, чтобы взяться под другим углом, и заглянула в зазор между плитой и стеной. От стены отстала какая-то металлическая полоса, она дрожала и подергивалась, касаясь плиты, когда хижина сотрясалась от ветра. Вот откуда исходил шум, и дело было не в болте. Лори понимала, что дребезжание сведет ее с ума, если она ничего не предпримет, поэтому она попыталась вручную загнуть кусок металла обратно. Ничего не получилось, и тогда она стала пилить его карманным ножом. Когда не помогло и это, Лори решила обрубить железяку при помощи топорика, найденного в ящике с инструментами. Она ухватилась за плиту левой рукой, занесла топорик правой, размахнулась и потеряла равновесие.

      Рука так онемела от холода, что Лори не осознала случившегося, пока топор не пролетел мимо ее головы и не врезался в плиту. Послышался раскатистый гул, похожий на колокольный звон, после чего топор с лязгом упал на пол.

      Опустив глаза, Лори увидела серебристое отверстие на плите, как будто кто-то бурил замерзшую почву. Оно проходило аккурат у кончиков ее пальцев. Именно в ту минуту Лори осознала глубину своего одиночества. Если бы топор упал парой дюймов левее, она истекла бы кровью прежде, чем кто-нибудь нашел ее, – через несколько недель или даже лет (она уже была в состоянии это представить). Отныне надлежало быть аккуратнее.

      Лори начала припоминать различные случаи из жизни – встречи, разговоры и прочие эпизоды – с пугающей отчетливостью. Однажды, учась в колледже, она провела целый день в чикагском зоопарке, наблюдая за детенышем жирафа, последним в мире, который длинным черным языком крутил и качал длинную железную цепь. Она вспомнила, как впервые поступила на работу – в прачечную, и клиент, вручив ей брюки с круглым пятном между ног, спросил: «Можно ли вывести с синтетики сироп от кашля?» Однажды мать привела ее на вечеринку к своей подруге, а потом отругала за то, что девочка пела «Ну когда же мы уйдем?» на мотив «С днем рожденья тебя». Лори было тогда всего четыре.

      Лори подумала: возможно, на нее нахлынул