Краткая история смерти. Кевин Брокмейер

даже в лучшие времена – коленчатый вал часто застревал, барабан разболтался, бумага выходила сплошь запачканная чернилами. Лука не решался даже подумать, как будет работать эта штука, если в механизм попадут несколько галлонов дождевой воды.

      Они остановились на несколько минут в маленьком уединенном парке на углу Семнадцатой и Маргарет-стрит и уселись на кованую железную скамью, чтобы дать отдохнуть ногам. Минни сняла туфли и начала растирать ступни, массируя их сначала большими пальцами, а потом костяшками.

      – Я в жизни даже до почтового ящика не ходила пешком, – пожаловалась она. – У меня ноги как у младенца.

      У сетчатого забора валялись два баскетбольных мяча. То и дело между ними пролетал порыв ветра, и они откатывались друг от друга и вновь сталкивались с необычайно звонким стуком. Минни натянула туфли. Лука похлопал слепого по плечу, и они втроем направились к оранжерее.

      До вечера было еще далеко, когда слепой вдруг резко остановился и вытянул перед собой левую руку.

      – Вы слышали? – спросил он.

      Лука ничего не слышал. Минни тоже.

      – Похоже на выстрел, – сказал слепой. – В нескольких милях отсюда.

      Он склонил голову набок и указал пальцем.

      – Вот! Вот опять!

      Внезапно, без единого слова, он быстро зашагал вперед. У Луки и Минни не оставалось иного выбора, кроме как последовать за ним. Казалось, слепой прекрасно знал, куда шел. Он свернул направо, на Третью авеню, обогнул автомобиль, стоящий у тротуара, потом повернул влево, у торгового центра на Гиндза-стрит. Он ни разу не забрел в тупик или в чужой двор, даже не замедлил шаг. Лука понять не мог, каким чудом слепому это удается. Может быть, все дело было в потоках воздуха и в том, как разнообразные звуки сливались или сталкивались в его ушах. А может быть, в чувстве равновесия, которое работало не хуже идеально выверенного компаса. Лука решил выяснить, как только они доберутся до места.

      Слепой провел их мимо библиотеки и гимназии – четыре квартала, восемь, десять, – быстро двигаясь к реке и монументу. Следующий выстрел прозвучал гораздо отчетливее.

      – Черт возьми, я слышу, – сказал Лука.

      – Это сигнал. – Слепой разминулся с деревянным бочонком и перевел дух. – Кто-то пытается привлечь наше внимание.

      – И почему мы сами до этого не додумались?

      – Мы подумали, – возразил слепой. – Но если не ошибаюсь, ни у кого из вас нет пистолета.

      Еще два квартала, и они вышли из городского массива, обогнули бетонную стену парковки, поднялись на несколько ступенек вдоль пандуса для инвалидных колясок и увидели впереди просторную, поросшую травой лужайку, в центре которой возвышался памятник. Дорожки, словно спицы колеса, лучами расходились от монумента – блестящего мраморного обелиска на узком пьедестале. Рядом стоял мужчина с пистолетом и стрелял в воздух. А вокруг, оживленно разговаривая, толпились человек двести. Еще с полдесятка показались с другой стороны лужайки, привлеченные звуками выстрелов.

      Минни ахнула и