Чаша Времени. Последняя. Роксолана Коваль

кивнула Эйлиита и попробовала его обойти.

      А что вы делаете в мастерской простолюдинов? Разве Знать не считает зазорным посещать такие заведения?

      Какое совпадение. То же самое хотела спросить у вас, – отозвалась девушка, оглянулась на башмачника и вышла.

      Уела, нечего сказать, – глянув в озаренный светом проем, хмыкнул парень и подошел к стойке.

      Старик, дабы поскорее проводить нежданного Ланффилона, перегнулся через стойку и осмотрел его блестящую обувь.

      Размер три на семь. Кожа молодой вескульки, застежки из черного серебра. Срок износа около десяти дней.

      Кто эта девушка? – спросил парень, кивнув в сторону двери.

      Покупательница, – равнодушно пожал плечами башмачник. – Итак, я вас внимательно слушаю. Хотите обновить обувь?

      Расскажите о ней все, что вам известно. – Парень вытащил мешочек и положил его на прилавок. – Здесь сто лоартт.

      Я ничего о ней не знаю! – всплеснул руками старик, даже не глянув в сторону денег. – Вы, молодой уксорит, спутали меня с Гильдией Кольцо. Это она все про всех знает.

      Здесь еще сто долерн.

      Вы отвлекаете меня от работы! – засуетился мастер, выискивая себе занятие. – Заказов полно, а вы мое время зря тратите.

      Да ты что, умом тронулся? – гневно зашипела выскочившая из комнаты старуха и толкнула его локтем. – Отказываешься от таких денег, когда нам со дня на день Советчикам платить!

      Не лезь не в свое дело, – полушепотом попросил башмачник.

      Постойте! – взвизгнула старуха, когда парень собрался уйти. – Я могу рассказать вам об этой калель! Я знаю ее лучше моего мужа.

      Буду признателен, – окинув ее взглядом, улыбнулся Ланффилон и, собрав со стойки мешочки, последовал с ней к выходу.

      Глава 3

      Глубоко под землей, в комнате пять на семь шагов, стараясь согреться от вмурованной в стену светильни, лежала юная пленница. Сквозь сон куталась в лохмотья одежды, из которой давно выросла. Уткнувшись в спутанные волосы, долго не откликалась на зов встревоженного голоса, летевшего из каменной трубы.

      Биаграта! Отзовись! Биаграта!

      Пленница приподнялась на локте и тряхнула головой. Потерев кулаком глаз, долго соображала, что произошло. Неужели наверху опять настало утро? Как же быстро летит время отдыха! Вроде бы только задремала, а уже пора вставать.

      Она посмотрела на ненавистное колесо с деревянными ручками, испачканными почерневшей кровью, и устало забралась на него.

      Я уже! – крикнула Биаграта, приготовившись к работе.

      Наконец-то! Я уж думал, ты там умерла! – ответил сверху обрадовавшийся напарник. – Больше так не пугай!

      Уже и не припомнить, сколько прошло времени с тех пор, как она оказалась в этой холодной темнице. Как уверяет напарник, это испытание лишь закалит ее для больших дел. Ему можно верить: он все слышит. Вернее, всех подслушивает. И все видит. Вернее, везде подсматривает. И это притом, что занимает в замке Совета самую низшую ступень прислужников. А может, именно поэтому