Рандолевый катран. Сергей Буянов

и почувствовали себя немногим хуже вчерашнего.

      Собрались вместе во время обеда. За столом толком не ели, а когда ушли в номер, достали бутылочку и пошли как по маслу солёные помидорчики, купленные у бабки в рваной тужурке.

      Следующий день не запомнил никто. Зато на утро Никиту своротило от одного вида мятой баночки пива, предусмотрительно оставленной им на утро.

      – Кто-нибудь видел людей в этом долбаном пансионате? – спросил вдруг Паша.

      Его слова болью отдались в головах. Никто уже не спал, но говорить не хотел. Вопрос Павла застал каждого врасплох.

      Действительно, где же все отдыхающие?

      – Дзинь-дзинь! – звякнул колокольчик двери.

      – Горничная! – сказал Паша, вскочил с постели.

      – Завтрак! – сказала девица с силиконовым выменем.

      – Спасибо!

      Она закатила столик и выскочила из комнаты.

      – Ну, долго валяться будем?

      Никто не ответил. Паша осмотрел предложенный завтрак и ушёл в душ.

      Чугуев провёл ладонями по щекам, вздохнул. Придётся бриться. Кожа пальцев почему-то ощущалась отдельно от рук. Посидев в раздумьях несколько секунд, Чугуев решил для начала умыться.

      Дверь в душ была заперта, изнутри доносился шум воды.

      – Там Паша, это надолго, – сказал Никита. – Пойдём, Лёня в коридор, там есть общий туалет.

      – С умывальником?

      – С великим множеством раковин, Лёня!

      Чугуев взял полотенце и пластиковый пакет с бритвенными принадлежностями, на всякий случай. Вдруг, получится привести себя в Божий вид.

      Никита, оперевшись о стену, ждал.

      Когда товарищи наконец вышли из номера, к ним присоединился Николай.

      Они дотопали до конца коридора. Конечно, двери всех номеров были закрыты. Как и в первый день, ниоткуда не доносилось ни единого жилого звука.

      Друзья вспотели, пока шли. Больше от гнетущей обстановки, чем от физических усилий.

      Вдруг открылась дверь номера напротив туалета. Мужчины одновременно вздрогнули.

      Из-за приоткрытой двери раздалось невнятное мычание. Затем появился по пояс голый тип с расстегнутой ширинкой. Глядя на людей в коридоре и, одновременно не видя их, он неторопливо полил пол за порогом своей комнаты.

      Чугуев, идя первым, остановился, растопырил руки в стороны, задержав товарищей. Они молча смотрели на отмороженного типа. Пьяный, так и не заметив никого в коридоре, в довершение плюнул за порог, да так и не поправляя штаны, ступил назад, пятясь за порог. Дверь захлопнулась.

      – М-да, – только и сказал Никита. Его обычно острый язык словно парализовало.

      В мрачном молчании мужчины прошли в общий санузел.

      В комнате их встречал на удивленье посвежевший Паша. Не обращая внимания на кислые физиономии товарищей, он тотчас завёл разговор о футболе, обращаясь исключительно к Чугуеву.

      – Ещё надо рассчитать, "щёчкой" или "пыром" бить, когда ветер сбоку! Или дождь, во что я под душем понял!

      – Верно, верно, Паша, – отмахнулся Чугуев.

      – Что вы кислые такие? Давайте-ка, мужики, в душ! У меня есть тонизирующий