Дети света. Александр Петров

успешно преодолев тысячу восемьсот метров, о чем сообщала надпись на влажных бетонных плитах. Боли в брюшной полости и в поясничном отделе скелета почти не беспокоили. Скрип и щелчки в суставах после утренней зарядки и прошествии лечебной дистанции – пока не ощущались. Зато походка стала пружинистой, как в молодости. И настроение поднималось с каждым шагом.

      Прошел он по влажному асфальту до края причала. Глубоко вдохнул свежий воздух, напитанный запахами хвои и рыбы. Перегнулся через ржавый парапет и замер. Прозрачные голубоватые волны струились и завихрялись вокруг опорных камней, пенились и журчали. Сквозь толщу воды фосфористо мерцали донные камни, обросшие зелеными русалочьими космами. Там и тут серебристыми молниями поблескивали стремительные стаи рыбок, ярко блиставшие в косых лучах солнца, пронизывающих толщу воды…

      – Тебе тоже нравится эта вода? – раздался детский голосок у него за спиной. Он невольно вздрогнул и оглянулся. Рядом стояла девушка, с виду подросток, и в упор разглядывала его огромными глазами.

      – Дитя мое, разве можно пугать старого, больного человека?

      – Ты на себя в зеркало смотрел? – насмешливо дернула она плечиком.

      – Да, сегодня утром…

      И тут он вспомнил свое помолодевшее отражение, дочкину одежду, пружинистую походку и перестал удивляться происходящему.

      – Чтобы расставить точки над «ё», должен признаться сразу, но честно: мне сорок восемь.

      – Ну и что?

      – …А вода мне тоже нравится.

      – Значит, еще поживешь.

      – Твоими бы устами… диагноз оглашать.

      – Марина. …Это мое имя.

      – То-то вода тебя притягивает.

      – Поясни…

      – Марина – значит «морская».

      – А! Ты в этом смысле. В таком случае, как звучит твое имя?

      – Петр. «Камень».

      – Как этот, вокруг которого вода вьется?

      – Так уж и вьется…

      – Не прибедняйся.

      – Ты первая девушка, которая за последние десять лет со мной заговорила.

      – Слушай, а может, ты только сейчас для этого созрел?

      – «Восторги и пощечины она чередовать умела, чтобы держать в узде рабов».

      – Гомер?

      – Неважно.

      – А я тебе нравлюсь?

      – Частично, – иронично улыбнулся он. – Какая-то часть твоя – да, но другая, там, где эта кавалерийская прямота с наскоком… Ты напоминаешь мою дочь, которой нужно опустошить папин кошелек.

      – На, смотри! – Она достала из сумочки изящное портмоне и открыла настежь. Внутри лежала толстая пачка денег.

      – Она еще и банки грабит, – вздохнул он, гася улыбку.

      – Петенька, за эти бумажки мне приходится много работать.

      – Кем же?

      – Переводчиком в солидной фирме. Между прочим, отпуск у меня первый за шесть лет, – протянула она жалобно. – А рабочий день двенадцать часов, и выходных почти нет…

      – Ну-ну,