Летящий с ангелом. Александр Петров

однажды Дима пригласил меня домой и, закрыв дверь своей комнаты на крючок, открыл передо мной книгу «Расследование преступлений». Эту книгу привез из-за границы его папа, большой начальник. Книга шокировала нас цветными фотографиями трупов и сухими подписями: «Поза «боксер», характерная для сгоревшего трупа», «Самоубийство путем самоподрыва гранатой, размещенной во рту», «Множественные колото-резаные ранения, нанесенные убийцей в состоянии аффекта», «Разложение трупа в стадии жировоск» и так далее. Нас тошнило, мы закрывали книгу и жадно пили воду, но вновь открывали и упорно смотрели, смотрели.

      Всю следующую неделю я думал о хрупкости человеческой жизни. Во мне появилась острая жалость к людям и к самому себе. Как же так, вот мы ходим, едим, учимся и работаем. У нас есть кино, книги, летом цветы и зимой снег. Мы влюбляемся и дружим, мечтаем и тоскуем, смеемся и плачем. И вдруг заболеваем, или подходит убийца, или война, или кирпич на голову, или машина задавит – и все, конец! А куда девается наша любовь, мамина нежность, суровая отцовская дружба, пение птиц, шелест дождя, скрип снега под ногами, сладкое томление и счастье влюбленности – это что, сгинет? Все напрасно? Но ведь в этой жизни все так разумно, правильно, красиво. Не может быть, чтобы смерть все это могла уничтожить. Нет, невозможно!

      Доел жареную картошку, ополоснул тарелку и выглянул в окно. Там за доминошным столом сидел над шахматной доской Дима. Я выбежал во двор и присел рядом. Он, почти не глядя, передвигал фигуры по клетчатой фанере, листал книгу и хрустел кукурузными палочками. Его соперник, старшеклассник с длинным чубом, весь красный и взъерошенный, не обратил на меня внимания. Я горячо зашептал Диме на ухо о своих переживаниях, а он сонными глазами посмотрел на меня и скучно вздохнул.

      – Знаешь, Андрюха, ерунда все это.

      – Как же ерунда, если все может закончиться в любую секунду.

      – Ты же сам сказал, что жизнь разумна и правильна. Значит, и этот вопрос со временем решится. Что ж тогда волноваться?

      – Как это что! А если не успеем? Ты помнишь фотографии убитых? Они, поди, даже пискнуть не успели: бац и труп. Они тоже ведь любили и мечтали. И куда все это подевалось?

      – Глупый ты, что ли, – вздохнул Дима, небрежно «съев» слона. – Как учит мой великий папа, вопросы надо решать в порядке поступления. Хочешь хрустиков? Нет? Тогда отстань.

      Я тупо наблюдал, как подъехала телега со смуглым старьевщиком в шляпе. По двору разлился густой запах лошадиного пота, гниющего тряпья и протяжный клич: «Тря-а-а-апьё-о-о-о берё-о-о-о-ом!» Двери подъездов захлопали, и засеменили к нему бабушки с тюками тряпок. Старик взвешивал тюки на старом чугунном безмене, швырял за спину и взамен протягивал стиральный порошок, синьку, надувные шарики. По какому принципу выбирал он кому что, никто не знал. Возмущаться натуральной оплатой никто не пытался: во-первых, бесполезно, во-вторых, опасно: старик не выпускал из рук длинную плеть, которую держал наготове.

      – Вот это я понимаю, – сказал Дима. – Частный предприниматель. Бизнесмен.