Золото вайхов. Владимир Корн

оро тридцать два.

      Дом добротный, каменный, о двух этажах. Еще не особняк, но уже и не хибара. С небольшим двориком – и это почти в центре города! И не просто города, а столицы. Есть повариха и садовник, он же конюх.

      Я нашел эту пожилую супружескую пару, когда они, обнявшись, сидели и глядели на пепелище родного дома. И такая тоска была у них в глазах… Понятное дело – ни жилища, ни родственников. Так что мое предложение было принято ими после недолгих уговоров. Хорошие люди. Мне даже пришлось их уговаривать – в такой-то ситуации!

      Вообще, здесь, в этом мире, я уже почти три года. Как сюда попал – как-нибудь после расскажу, под настроение.

      Дом да дворянский титул – вот пока и все мои приобретения. С титулом забавная история вышла. Но об этом тоже потом. Вставать пора.

      У меня и шпага есть – не из кочерги делана. Сталь синевой отдает, а как звучит при ударе! Еще есть конь аргхальской породы. Статный, выносливый, с длинными сухими ногами и маленькой головой – скакун, одним словом. Вороном зову, по масти. А еще есть огромное желание многого добиться в этом мире, коль скоро в родном мире мне это не удалось.

      Так… Штаны, рубашка, сапоги, камзол, шляпа, шпага… Мушкетер, блин!

      Спустившись на первый этаж, я заказал у трактирщика плотный завтрак с обязательной глазуньей. До вечера остановок не планировалось.

      Публика в зале – ничего интересного. Разве что два типа в самом углу кого-то мне напоминают. Ну да бог с ними.

      Застоявшийся Ворон нетерпеливо грыз удила. Даже посыпанной солью горбушке не так обрадовался, как седлу. Эх, молодость, молодость… Все вам дома не сидится.

      Городок уже проснулся. В этом мире встают с первыми лучами солнца – электричества еще не изобрели. Значит, быть мне Эдисоном вкупе с Кулибиным. Можно даже на Николу Теслу замахнуться. Но сначала экономическая составляющая.

      Вообще, путешествовать в одиночку в этих краях – верх безрассудства. Дороги неспокойны, недавняя засуха оставила многих без урожая, кроме того, как будут писать через много лет в газетах, произошел массовый падеж скота. Цены на продукты взлетели до немыслимых высот. И это в краю, традиционно считающемся житницей Империи.

      А кушать хочется. Крестьяне, да и не только они, балуются грабежом на имперском тракте. Да что там балуются – выжить они хотят! Поди объясни голодным детям, что в доме есть нечего.

      До бунта дело не дошло: власти вовремя прониклись ситуацией и отправили обозы с зерном и мукой в пострадавшую от засухи местность. С одним из них я и прибыл в Гойнт в сопровождении своего слуги Бробира, с которым расстался буквально на днях.

      Имперские егеря тоже делают все что могут, виселицы у дорог не пустуют. Когда-нибудь все войдет в колею, а пока…

      Ничего, самый опасный участок, Тейские степи, я уже преодолел, рассчитывая в основном на резвость и выносливость своего скакуна.

      В Гойнте, небольшом городке недалеко от Сверендера, центра провинции Тосвер, я разыскивал одного человека, пообещавшего устроить встречу со своим знакомым, который в свою очередь мог свести меня с тем, кто был мне нужен. Вот так, не больше и не меньше.

      Что самое интересное, тот, кто действительно был мне интересен, тоже проживал в столице Империи, Дрондере.

      Цепочка разорвалась в самом начале, в Гойнте. Даже не знаю, печалиться мне по этому поводу или же, наоборот, радоваться. Слишком уж припахивало от этого дела, а я не могу позволить себе быть неразборчивым сразу по нескольким причинам. И самая главная из них та, что, если занимаешься подобными делами, начинаешь припахивать сам. Сначала едва уловимо, затем все больше и больше, и, наконец, уже ощутимо смердишь.

      С Бробиром, своим последним слугой, я расстался не полюбовно, от души пнув подошвой сапога в пятую его точку, после того как он в очередной раз присвоил себе часть моих денег. Кстати, он уже третий слуга за время моего недолгого дворянства, и со всеми ими мне пришлось по разным причинам расстаться. Не держатся они у меня, видимо, потому, что я от них слишком многого требую: воровать в меру, держаться все время под рукой и хотя бы иногда просыпаться раньше хозяина.

      Наверное, и на обратном пути мне следовало примкнуть к какому-нибудь обозу, следовавшему по Сверендерскому тракту в сторону столицы, но обстоятельства, обстоятельства…

      Миновав городскую окраину, я пустил Ворона легкой рысью, наиболее экономичным и комфортабельным в данной ситуации аллюром.

      Имперский тракт, крытый каменными плитами, то и дело нырял в тень от растущих по краям деревьев, среди которых изредка попадались такие родные березы. Их было мало, и назывались они совсем по-другому, но один их вид вызывал в памяти воспоминания о далекой родине.

      Так уж случилось, что я родился на берегу самого курортного моря страны. Затем меня, еще совсем маленького, увезли во глубину сибирских руд. Отец был романтиком, да и время было такое.

      И самое мое первое детское воспоминание связано со стуком колес на стыках рельсов и мелькающими за окном вагона пейзажами нашей необъятной родины.

      Другое,