«Собеседник любителей российского слова». Николай Добролюбов

и подробным изображением древних доблестей русского народа и блестящих судеб его уронить те клеветы, которые взводили на Россию тогдашпие иностранные писатели. При этом автор не брал на себя труда только восхвалять русских: он хотел достигнуть своей цели другим способом. В предисловии он говорит, что если сравнить какую-нибудь эпоху русской истории с современными событиями в Европе, то «беспристрастный читатель усмотрит, что род человеческий везде и по вселенной единакие имея страсти, желания, намерения и к достижению употреблял нередко одинакие способы»[16]. Для большего удобства к таким сравнениям в конце истории каждого князя приложена таблица современных ему государей европейских и некоторых азиатских и африканских. Тем не менее автор умел набросить на все темные явления русской жизни и истории какой-то светлый, даже отрадный колорит. С особенным искусством обходит он многие неправедные деяния князей или старается придать им вид законности не только по понятиям того времени, но и пред судом новых воззрений. С самого начала идет коротенький рассказ о баснословном времени славянской истории (V–IX века) и приводится рассказ новгородского летописца о скифах и славянах, которых он почитает единоплеменным народом, производя их названия от имен князей Скифа и Славяна, родных братьев. Автор «Записок» замечает, что здесь, вероятно, баснословное смешано с истиною. «Князьям не дано ли имян народов славян и скифов? Князья названы братьями, хотя славяне и скифы были народы разные»[17]. Впрочем, об отношениях этих народов друг к другу автор сам имел, кажется, не совсем ясное понятие. Ниже он говорит, что скифы было у греков общее название для многих народов, на великом пространстве Азии, Африки и Европы живших[18], и что под ними весьма часто разумели и славян. Поэтому он очень подробно и благосклонно описывает нравы и образованность скифов. Коренным народом северной России считает автор руссов, к которым пришли потом славяне с Дуная. Варяги же были народ, единоплеменный славянам, живший по берегам Балтийского моря и издавна находившийся в сношениях с руссами, так что Гостомысл, умирая, просто указал своим согражданам на Рюрика с братьями как на людей, хорошо им известных и достойных быть их правителями{23}. Вот как понимает автор «Записок» запутанный вопрос о происхождении руссов и призвании варягов. В описании свойств и нравов славян замечательно, что автор обращает внимание на язык их и говорит, что распространением и умножением славянского языка доказывается распространение славянского народа. «До времен Рюрика почти вся Россия уже славянским языком говорила. Многие народы в свете завоеваниями теряли свой язык, по славянский язык перенимали побежденные славянами народы»[19]. Здесь же замечено, что славяне задолго до рождества Христова «письмо имели» и что у них были даже древние письменные истории, что доказывается сказаниями Нестора[20]{24}. Об Аскольде и Дире рассказано здесь, что Рюрик послал их к Киеву для обороны жителей от козар

16

«Соб.», ч. I, стр. 104–105.

17

«Соб.», ч. II, стр. 75–76.

18

«Соб.», ч. II, стр. 91.

23

Здесь и далее Добролюбов не только выявляет искажение Екатериной II сообщений летописи, но и оттеняет монархический концепцию истории, положенную в основание ее «Записок». Так, если в данном случае в «Повести временных лет» говорится о «призвании» варяжских князей по общему решению, то у Екатерины речь идет о «законной» передаче власти одним правителем (Гостомыслом) другому.

19

Ibid., стр. 81.

20

Ibid.

24

В действительности славянская азбука возникла в IX в. н. э.

«Сказаниями Нестора» Екатерина II называет «Повесть временных лет» – первый общерусский летописный свод, составленный в начале XII в. (несохранившиеся русские письменные источники его восходят к XI в.).