Упавшие зерна. Бегущие ландыши. Лев Горнунг

мысль о пройденном пространстве,

      Не смеренном за краткостью его.

      Так призраком испуганные кони,

      Взлетев над бездной, в эту бездну канут,

      До гибели познать не успевая

      Мгновения, влекущего на дно.

      1924

НАВОДНЕНИЕ*

      Мы как в Венеции в своей Москве живём,

      В окно любуемся и воду созерцаем,

      И струи шумные за отпертым окном —

      Глухую музыку – пустой душой черпаем.

      И пусть незыблемый, как каменный ковчег,

      Недосягаемый, в спокойствии и в силе,

      Не Кремль красуется – досужий человек

      Скликает голубей, чтоб музыки испили.

      Здесь город борется, но мало силы в нём,

      А волны цепкие подобны хищным стаям,

      Здесь – мы в Венеции, а не в Москве живём,

      В окно любуемся и воду созерцаем.

      1926

КРЕМЛЕВСКАЯ НАБЕРЕЖНАЯ

      Сергею Шервинскому*

      Тогда ещё закат был розов, а луна

      Оранжевым плодом таилась за домами,

      И смутной вышиной владела тишина,

      И вышина сливалась с нами.

      Исполнен музыки и страждущей тоски,

      Когда душа пуста и только чувства полны,

      Я набережной шёл и слушал плеск реки,

      Закатом тронутые волны.

      И башни древние, и дальняя гроза,

      И камень, в сумраке залёгший у дороги,

      И встречных девушек прозрачные глаза,

      И резвых муз босые ноги.

      1926

* * *

      Н. М. Подгоричани*

      Мы знаем, нам дана тоска

      Затем, что с нею плоть покорней,

      И – тщетно бьются сквозь века

      В подземной судороге корни.

      Продевши руки сквозь кору,

      Презрев своё благополучье,

      Мы прорастаем на ветру —

      Обугленные ветром сучья.

      Мы песни дикие поём,

      И прошумим, и прожелтеем,

      И только с места не сойдём,

      Соискушаемые змеем.

      И в тёмный смысл добра и зла

      Впиваясь острыми зубами,

      Мы видим – влага потекла,

      Но задержалась меж губами.

      И чёрных яблок естество,

      И чёрных листьев трепетанье —

      Мы сохраняем для того,

      Кто наше чует прорастанье.

      Кто не забыл, что тайный сок

      Всегда поит слепые корни,

      Что им – и горький дух высок,

      И низменная плоть покорней.

      1928

* * *

      Шумят деревья и подчас

      К земле печально ветви клонят,

      Как будто в этот смутный час

      Своё спокойствие хоронят.

      Вой, ветер! Радуйся и вой!

      Пляши в дымящихся просторах —

      Природы голос кочевой

      На деревенских косогорах.

      И чёрных пашнях опьянясь

      Весёлым обмороком бега,

      Приветствуй солнечную грязь,

      Ещё набухшую от снега!

      Как бы мечтая – пусть о нём —

      Но зеленея сквозь мечтанья,

      Висят на воздухе пустом

      Берёз