Твоя звезда. Наталия Терентьева

понравиться. По дороге они перекусили в кафе, Степа взял себе только чай, но девушки от души угощали его булочками и даже купили ему салат. Степа отбивался до последнего, убеждая девочек, что сыт и на еду смотреть не может, но когда одна из них решила выбросить то, что они, оказывается, купили ему, Степа, чувствуя себя ужасно, быстро всё съел, пообещав себе больше никогда так не делать.

      В Театральной академии курс набирала известная пожилая актриса, Степа хорошо помнил старые фильмы с ее участием, их любила мать. Актриса мало изменилась, постарела, но была очень похожа на себя молодую.

      – Какой ты… – хмыкнула актриса, с интересом разглядывая Степу. – Из театральной семьи?

      – Нет.

      – Жаль. А я думала ты… Ну, неважно. Похож просто. Ну, читай.

      Степа начал с Есенина, быстро сбился, попытался читать заново.

      – Ладно, – остановила его актриса. – Монолог какой-нибудь знаешь?

      – Я отрывок из Бондарева готовил…

      – Сам готовился? – прищурилась актриса. – Это хорошо.

      – Почему? – искренне удивился Степа.

      Актриса улыбнулась.

      – Хуже нет, когда из кружков приходят. Их сразу видно. Детей жалко, такие умельцы испорченные-перепорченные… «Я и так умею, я и то вам покажу…» А внутри – пустота. Пустые кривляки. Так, ну-ка, отойди подальше. Еще, еще дальше… Вот так, у окна встань, да. Покричи что-нибудь, позови меня.

      – А… – растерялся Степа. – Как вас зовут?

      – Ты не знаешь, как меня зовут? – усмехнулась актриса.

      – Я… я отчества не знаю, – нашелся Степа.

      – Григорьевна, – подсказал ему кто-то. – Людмила Григорьевна.

      – Да не надо по имени! – отмахнулась та. – Просто кричи, зови, чтобы я к тебе шла, кричи: «Э-э-эй! Сюда, иди сюда!» Можешь на «вы», если тебе проще так. Зови, как будто пожар, наводнение, как будто ты на крыше дома стоишь, а вода подступает, подступает, ну, давай!

      Степа стал кричать, а все – смеяться.

      – Хорошо, – сказала Людмила Григорьевна. – Всё, не надо больше. Да, дружок… И что нам с тобой делать? Деревянный ты топор. Даром что нигде не занимался. Но уж очень хорош. Ну, не стой там… м-м-м… – Актриса глянула в списки абитуриентов, лежавшие перед ней. – Степа Васильков… иди сюда, Степушка, присядь к столу. Во-он там стульчик себе возьми.

      Степа подошел к столу комиссии вместе со стулом, но садиться на него не стал. Актриса подняла иронически брови, улыбнулась.

      – Какой же ты… Лет сколько? В армии служил? Нет, наверно?

      – Служил.

      – В каких войсках?

      – В морпехе, – с гордостью ответил Степа. Может, хватит уже смеяться над ним? Не то чтобы обидно, просто непонятно – что такого в нем смешного?

      – Ты? В морской пехоте? Что, и отжаться можешь? – улыбалась актриса.

      – Пятьдесят семь раз, – похвастался Степа.

      – Отжимайся!

      Степа в растерянности взглянул на актрису, лег на пол, стал энергично отжиматься.

      – Всё-всё, хватит!.. Я пошутила же… Хватит ржать! – остановила она остальных. –