Жнецы ветра. Алексей Пехов

с людьми хворостом, грибами, ягодами и зверьем. Теперь жители деревни мертвы, а солдатам не до лесных даров.

      Миновав несколько больших вырубок, северянин остановился возле ели, на шероховатом стволе которой все еще были заметны старые, сделанные топором зарубки. Следопыт в сотый раз прислушался. В ветвях шумел ветер. Немногочисленные птицы вносили в унылую осеннюю тишину хоть какое-то подобие жизни.

      За еловой рощей начинался небольшой овражек, заросший умирающей крапивой, на дне которого бежал ручей, несший желтые листья. Едко пахло сыростью и увяданием. Га-нор, легко ступая и стараясь избегать сырых участков, на которых его следы стали бы особенно заметны, побежал вдоль оврага. Примерно через десять минок он, глянув на бьющее через ветви солнце и определив направление, оставил ручей у себя за спиной.

      Здесь не стало никаких троп, даже звериных, но следопыт пробирался дальше и дальше, впрочем, ни на миг не забывая об осторожности. Его расчет был прост – сделать большую дугу по лесу, обойти возможные посты набаторцев и выйти к их лагерю там, где они этого меньше всего ждут.

      Возле молодой осины он остановился и освободился от ремней, удерживающих на спине выпрошенный у Глума арбалет. Громоздкое и достаточно тяжелое оружие было не слишком удобно во время разведки, но сын Ирбиса понимал, что если Уг отвернется от него и встреча с колдуном все же произойдет, то единственный шанс убить Белого – это болт, а не меч. Для себя северянин решил, что если только ему представится случай и он сможет подобраться к некроманту на расстояние выстрела, то попытается убить слугу Проклятых.

      Смерть некроманта стоила того, чтобы рискнуть.

      Просунув ногу в стремя, он двумя руками, с усилием, натянул тетиву и поставил ее на зацеп, но не притронулся к трем толстым болтам, что покоились за поясом, недалеко от ножен с длинными парными кинжалами.

      Если его расчеты были верны, от того места, где он стоял, до дороги не больше трехсот шагов. Несколько минок Га-нор двигался параллельно тракту, а затем начал приближаться к нему.

      Потянуло легким дымком костра, и почти тут же в отдалении заржала лошадь. Листва и предательские ветки под ногами следопыта не издали ни звука. Легкий шаг человека не потревожил их. Впереди показался просвет, и северянин, прижимаясь к деревьям, прошел двадцать ярдов, забросил арбалет за спину, затем лег на живот, прополз до низкорослого кустарника и встал на колени. Оценив расстояние до ветви над головой, он взвился в воздух, точно большой рыжий дикий кот. Сильные пальцы клещами впились в древесную кору, воин подтянулся, закинул ногу и оказался наверху. Словно опытный канатоходец, в два удара сердца, добрался до ствола и уселся в древесной развилке, скрывшись от чужих глаз за стеной желтой листвы.

      Отсюда открывался прекрасный вид на большую поляну, окруженную кленами. За ними едва виднелась восточная дорога. Набаторский лагерь оказался большим. Га-нор насчитал больше восьмидесяти человек, почти столько же лошадей. Часть солдат устанавливала походные палатки, словно они собирались