Лоенгрин, рыцарь Лебедя. Юрий Никитин

в глазах мелькнул испуг.

      – Он, – прошептала она, – подал жалобу? Я не думала, что решится на такую низость.

      Король заставил себя отвести взгляд от ее лица, голос его прозвучал несколько неестественно, однако все присутствующие слышали в нем монаршую волю:

      – Отдохните с дороги, милая Эльза. Завтра утром я призову вас с графом на свой суд. Нужно, чтобы в присутствии знатнейших и благороднейших рыцарей вы оба изложили свои жалобы и претензии. Я буду разбираться хоть и сам, но рыцари смогут наблюдать и не позволят мне сойти с дороги справедливости.

      Она поклонилась, взгляд ее прояснился.

      – Надеюсь на ваше заступничество, Ваше Величество, – прошептала она. – И справедливый суд.

      Граф Маргант долго смотрел ей вслед, Генриху показалось, что старый друг сбросил лет двадцать и теперь выглядит как пылкий юноша. Да и сам чувствовал себя так, будто на душе посветлело, хотя, если подумать, должен чувствовать себя как раз гадко.

      – Ну что? – спросил граф после паузы.

      – Ты о чем?

      – Ах, Генрих, не увиливай! Что теперь скажешь?

      – По делу Тельрамунда?

      – Ну да, – сказал граф с сарказмом, – а кого еще? Я вижу, что теперь тебе очень не хочется касаться этого вопроса, но ты ведь король, это я могу увильнуть, но не ты!

      Генрих вздохнул, плечи его согнулись, словно навалилась незримая тяжесть.

      – Да, ты прав. Мне не увильнуть.

      – И что решишь?

      Генрих ответил раздраженно:

      – А что я могу? Я тоже не свободен! Более того, самые несвободные люди на свете – это короли! Только простолюдины вольны в своих решениях и поступках… Ты знаешь, что я скажу.

      Граф Маргант сказал тихо:

      – Знаю. Просто хотел убедиться.

      – В чем?

      – Что мы достаточные сволочи, чтобы быть хорошими политиками… и угодить за это на самое дно ада.

      Генрих прорычал:

      – Перестань. Ты сам знаешь, что и как надо.

      – Знаю, – грустно сказал Маргант. – Но разве кто-то может сказать, что это чистое создание лжет?

      Генрих повторил устало:

      – Перестань. Я тоже не сомневаюсь, что она скажет правду. Теперь я не верю, что герцог Готвальд передал трон Тельрамунду. Такие, как это существо, не лгут, они просто не умеют лгать.

      Маргант сказал тихо:

      – Ты прав. Они, как неземные птицы, созданы для рая, но по недоразумению попали на эту грешную землю.

      – Здесь они долго не живут, – буркнул Генрих с тоской, – увы… Но ты знаешь, я должен собрать хорошее войско для встречного похода на венгров! А еще оставить здесь надежный тыл. Для небесных птичек нет места в жестоком мире, где постоянно звенят мечи и льется кровь.

      На следующее утро Эльза в сопровождении верного Перигейла и трех дам благородного происхождения вышла из своего шатра. Под самым дубом уже толпятся рыцари, она сразу узнала по горностаевой мантии короля: для него соорудили нечто вроде трона, справа и слева уже стоят знатнейшие из знатнейших, а со стороны огромного шатра с уродливым мрачным гербом со вставшим