Семейство Холмских. Часть пятая. Дмитрий Бегичев

ея пользу, то ей еще нѣкогда было предъявить и взойти въ управленіе. Это вздоръ! Она хотѣла напугать васъ. Позвольте, я къ ней съѣзжу; пусть она покажетъ духовную; я все выведу наружу. Усердіе мое и преданность къ вамъ придадутъ мнѣ силы. Повѣрьте, почтенный Петръ Ѳедоровичъ, что я оправдаю вашу довѣренность, и на самомъ дѣлъ докажу, какъ я васъ уважаю, люблю, и какъ я преданъ вамъ." Фрипоненковъ наговорилъ множество подобныхъ словъ; увѣрялъ, что готовъ въ огонь и въ воду, что онъ человѣкъ безкорыстный, и проч., что обыкновенно говорятъ плуты обреченной своей жертвѣ.

      Аглаевъ всему повѣрилъ; былъ въ восторгѣ отъ необыкновенныхъ добродѣтелей Фрипоненкова; уполномочилъ его хлопотать, и обнадежилъ въ своей признательности.

      Въ тотъ-же день явился Фрипоненковъ къ Аглаеву, съ печальнымъ лицомъ. – "Вообразите, Петръ Ѳедоровичъ," – сказалъ онъ – "вѣдь духовная сдѣлана, въ самомъ дѣлѣ, въ пользу вашей тетушки; она успѣла предъявить ее; все кончено – она введена во владѣніе законнымъ порядкомъ." – Какъ? Но вы мнѣ сами говорили, что на родовое имѣніе дѣлать духовной нельзя? – "Точно, да открывается, что родоваго имѣнія очень немного, и y нея векселей на покойнаго вашего дядюшку вдвое болѣе, чѣмъ оно стоитъ…. Какое безстыдство!" продолжалъ Фрипоненковъ – "Какая наглость! какое беззаконіе! Совсѣмъ, можно сказать, посторонней женщинѣ, воспользоваться болѣзненнымъ состояніемъ старика, выжившаго изъ ума, похитить чужое имѣніе, ограбить законнаго наслѣдника! Послѣднія времена пришли! Повѣрьте, что я, завлеченный усердіемъ моимъ и преданностію къ вамъ, все это говорилъ ей въ глаза; но она взбѣсилась, и хотѣла было позвать людей и выгнать меня изъ дому. Я ей докажу однакожъ – унывать не должно…. Надобно подать просьбу, и начать настоящее тяжебное дѣло. Еще мы посмотримъ: не подложная-ли духовная!.."

      Аглаевъ не зналъ, какія найдти выраженія, для изъясненія благодарности.

      "Дайте мнѣ вѣрющее письмо, и я тотчасъ начну хлопотать," сказалъ Фрипоненковъ. – "Но, почтеннѣйшій Петръ Ѳедоровичъ, вы должны это знать – дѣло весьма важное: слишкомъ три тысячи душъ, и, можетъ быть, болѣе милліона денегъ. Вы можете вообразить, что она ничего не пожалѣетъ. Вамъ также надобно приготовиться къ большимъ пожертвованіямъ. Впрочемъ, вся справедливость на вашей сторонѣ, и и навѣрное отвѣчаю вамъ головою моею, что вы дѣло выиграете – жалѣть нѣчего!..

      – Все такъ, любезный мой Осипъ Гавриловичъ – отвѣчалъ Аглаевь. – Но откуда мнѣ взять денегъ? имѣніе y меня небольшое, и я много долженъ; повѣритъ-ли мнѣ кто нибудь, въ ожиданіи будущихъ благъ, пока я выиграю дѣло?

      "Ежели такъ," отвѣчалъ Фрипоненковъ, показывая видъ, что онъ увлеченъ усердіемъ своимъ къ Аглаеву – "я готовъ послѣднимъ, что имѣю, жертвовать для васъ. Беру всѣ хлопоты и издержки на себя – что будетъ, то будетъ! Мнѣ Богъ поможетъ защитить невиннаго. Притомъ-же я увѣренъ, что вы не оставите меня, и ежели выиграете дѣло, то – вознаградите мои убытки."

      Аглаевъ бросился цѣловать его, и, въ первомъ движеніи, схвативъ перо и