Кто украл мое сердце. Тесс Герритсен

Опять сорвалось! Она ведь была совсем рядом… Гай собирался показать ей кинжал. Если бы не телефонный звонок какой-то дуры, кинжал сейчас был бы у нее! Интересно, кто такая эта Вероника?

      Вероника Кэрнкросс отвернулась от телефона и смерила Джордана вопросительным взглядом:

      – Ну? Как по-твоему, все получилось?

      – Если даже на него не подействовал твой звонок, – ответил Джордан, – то приезд наверняка подействует!

      – Неужели мне в самом деле придется ехать к нему? Я говорила тебе, что не желаю иметь с ним ничего общего!

      – Есть только один надежный способ убрать ту женщину из его дома, прежде чем она успеет натворить бед!

      – Нет, все-таки ей, наверное, можно помешать и по-другому. Например, вызвать полицию…

      – Да, чтобы все выплыло наружу? Мой ночной визит к Гаю… украденные письма… – Джордан помолчал. – И твой роман с Делэнси!

      Вероника энергично затрясла головой:

      – Об этом мы уж точно никому не скажем!

      – Так я и думал.

      Вероника покорно взяла сумочку и направилась к двери.

      – Ладно. Раз я втравила тебя в неприятности, значит, я у тебя в долгу.

      – Не только у меня, – заметил Джордан. – Ты выполняешь свой гражданский долг. Та женщина – воровка. И как бы ты ни относилась к Гаю, нельзя допустить, чтобы его обокрали.

      – Кого, Гая?! – рассмеялась Вероника. – Да на него мне плевать! Если честно, меня гораздо больше волнует твоя прекрасная воровка. Если она попадется и ее начнут допрашивать…

      – Моей репутации конец, – кивнул Джордан.

      – И моей тоже, – ответила Вероника.

      Клеа сбросила туфли на высоком каблуке, швырнула сумочку в кресло и со стоном рухнула на кровать. Ну и денек! Проклятое поло, проклятый Гай Делэнси, проклятые рыжие волосы! Сейчас ей хотелось одного: заснуть, забыть об «Оке Кашмира», забыть обо всем. Но всякий раз, когда она закрывала глаза, всякий раз, когда пыталась заснуть, ей снился один и тот же страшный сон, такой яркий, что Клеа казалось, будто она заново переживает ужас месячной давности.

      Она старалась не поддаваться, пыталась вспомнить что-нибудь хорошее. Например, лето семьдесят второго года. Ей тогда было семь, а Тони – десять лет; они вместе позировали для фотографии, которая позже стояла на каминной полке у дяди Уолтера. Тогда они одинаково загорели и ходили в одинаковых комбинезонах. На снимке Тони закинул костлявую руку ей на тощее плечико. Они широко улыбались в камеру. Сколько всяких темных делишек они тогда замышляли! И учитель у них был самый лучший на свете, дядя Уолтер, старый мошенник с золотым сердцем, обаятельный взломщик… чтоб ему провалиться! Интересно, как старику сейчас живется в тюрьме? Его обещали выпустить досрочно за примерное поведение. Остается надеяться – правда, надежда слабая, – что в тюрьме дядя наконец изменился, как Тони.

      И как она сама.

      Может быть, дядя Уолтер, выйдя на свободу, начнет честную жизнь, завяжет с кражами и мошенничеством… Как же, держи карман! Станет он жить честно… после дождичка в четверг…

      Услышав телефонный звонок, она вздрогнула и сразу схватила трубку:

      – Алло?

      – Диана,