КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы. Леонид Млечин

Эдмундович привлекал спецов и вовсе не видел в них врагов, которых надо давить. Напротив, радовался, что они оценили успехи советской власти. Самых толковых чекистов Дзержинский перевел к себе в ВСНХ не врагов народа искать, а в промышленности работать.

      Отто Лацис:

      – Дзержинский пришел в ВСНХ не зная ничего, но стал слушать знающих людей, вникал. Ждали: сейчас придет чекист, железная рука, всех разгонит. А он собрал руководителей промышленности и сказал: «Помогайте, я пришел учиться».

      Он сразу выступил против государственного монополизма и взвинчивания цен. Монополия очень удобна для производителя: назначил любую цену, и покупателю деваться некуда. При капитализме конкуренция мешает взвинчивать цены, а при советской власти кто может помешать?

      Но случилось непредвиденное: промышленную продукцию никто не покупал. Деревня обеднела, и у нее просто не было денег. Снижать цены промышленность не хотела, добивалась государственного заказа. Но у государства денег тоже не было. Это был кризис сбыта, пришедшийся на 1922–1924 годы. А если точнее, кризис, вызванный неумением торговать.

      Дзержинский жаловался в политбюро: «Цены не являются, как раньше, критерием для оценки, так как они определяются Госпланом и в других кабинетах «на кофейной гуще». Рынка же у нас нет».

      При капитализме тот, кто взвинтил бы непомерно цены, разорился бы. А при социализме в результате такой политики разориться может только само государство.

      Сельское хозяйство было тогда частным, и Дзержинский предупреждал: государство рухнет, если будете так драть с крестьянина. И сами рухнем…

      Склады были забиты, машины не продавались. И лишь после того, как Дзержинский добился, чтобы цены стали рыночными, произведенные за год машины распродали за несколько недель.

      Он на практике применял сугубо рыночные методы. Ленин заявил, что социализм – это советская власть плюс электрификация всей страны. Дзержинский же утверждал, что при проведении политики следует исходить из формулы «советская власть плюс рынок».

      Феликс Эдмундович был крайне эмоциональным человеком. Для исполнения министерских обязанностей ему не хватало терпения, цинизма и некоего равнодушия, которые спасают профессиональных чиновников от перегрузок.

      3 августа 1923 года Дзержинский, после столкновения на заседании Совета труда и обороны (СТО) с Рыковым, написал сгоряча письмо Сталину, жалуясь на отношение к нему членов правительства:

      «В обстановке борьбы, полного игнорирования и недоверия ко мне со стороны председателя и членов СТО я работать не в состоянии по физическим своим свойствам – эти свойства Вам известны. Я не гожусь в государственные люди, а потому моя просьба – снять меня с наркомпутевства, со СТО и СНК, или оставить в НКПС в должности члена коллегии, или, если это невозможно, совершенно меня убрать оттуда, поручив заняться целиком ГПУ».

      Это письмо Дзержинский, остыв, все-таки отправлять не стал.

      За три недели до смерти Дзержинский написал личное