Стихотворения. Александр Баласогло

тебе смешна

      И в сне ума непостижимо,

      Как сердцу пылкому тошна

      Холодность черни недвижимой.

      Ты, так, не видишь, почему

      Содом неправд не рай уму,

      Содом с богатствами, честями

      И с их наивными глупцами!

      Ты не поймешь, – и где понять

      Ушам бродящего арфиста

      Ужасный грех – не чисто взять!

      И раздражительность артиста.

      А смеешь брать, простой раб нужд,

      Шарманщик в пиршествах порока,

      И тон идей, которых чужд,

      И арфу вольного пророка!..

      Я негодую. Но едва

      Иссякнет ток негодованья,

      Во мне уж грусть самосознанья.

      Куда я сам стремлюсь? – Молва

      Грозит и мне перстом молчанья!

      И, может быть, уже давно

      Меня такою же тирадой

      Убил другой иль – всё равно, —

      Не тронув, сжег своей пощадой.

      И я, творец простой чухи,

      Я точно так же сам ничтожен,

      Как тот, кому мои стихи

      Придут по мысли – факт возможен!..

      Я вижу, вижу: я ль не прав?

      Я ль пустозвучен в изложеньи?..

      Но горд и мнителен мой нрав —

      И я грущу в уничиженьи.

      Раздел

      Вам жизнь, вам бал, о дети суеты:

      Вам люстры свеч, вам яркие наряды,

      Оркестр смычков, сиянье красоты,

      И запах роз, и вальс, и галопады.

      Вам до утра кружиться в вихре игр

      И отдыхать в объятьях тихой неги, —

      Мне – мысль и мир; я в вашей клетке тигр,

      Я рвусь от вас в далекие набеги!

      Ваш слух в ногах; мне же слышен у окна

      Унылый вой осенней непогоды, —

      И я не там, где, ярая, она

      Бунтует лес, бичует в пену воды?..

      Вы вечно все, где ваша суета,

      Где сад иль зал, где весело и много,

      Где тонет ум, щебечет острота,

      Ханжит разврат, приличье смотрит строго.

      А я – туда, где мир и нем и пуст,

      Бреду один, под гулкий свод развалин,

      Куда в окно заглядывает куст

      И Феб то скрыт, то блещет из прогалин;

      Туда, где спит мятежный океан

      Под сенью туч, нависших балдахином;

      Где, как пророк, бушует ураган

      И стонет хлябь, как чернь под исполином;

      Где я стыжусь, когда в ночной тиши

      Всё небо звезд глядит в ручей со мною,

      Что я искал для взора и души

      Лазурь очей, звездящихся душою!..

      Я вам не друг; скорей я друг ручья:

      Он не мирит ласкательством небрежным

      С умом толпы, с задачей бытия;

      Он сам журчит роптаньем безнадежным.

      Я друг всему, что дышит и болит,

      Меняя вид в однообразном ходе;

      Что о былом безмолвно говорит,

      Что знак уму, что мысль в живой природе.

      Но вам – я чужд. Возьмите жизнь и бал!..

      Моя же мысль несется в глушь скитанья:

      Ей душный гроб – набитый вами зал,

      И вечный пир – в чертоге мирозданья.

      Исповедь

      Любил я страстно, что же? – мне

      Платили гордым невниманьем.

      Нося