Хранитель Реки. Иосиф Гольман

видать, тертый, милиционер не произнес ни слова. Но и не возмутился такому явному случаю подкупа должностного лица.

      Тогда Верка взяла инициативу в свои руки. Еще разок дыхнув на стекло, она вывела: «300».

      Тут старший лейтенант Козлов нарушил молчание.

      – Нолик добавьте, – сказал он возмущенно.

      Но и Верке палец в рот не клади. Достав из сумочки две тысячные бумажки, она спокойно протянула деньги гаишнику. Типа, сейчас еще достану.

      И тот, не так, правда, спокойно, как Вера, их взял, машинально протянув в ответ документы.

      – Ну, я поехала, – улыбнулась девица, помахала ручкой, закрыла окошко и тронулась.

      Служивый остался стоять на месте, слегка ошарашенный, но в целом скорее довольный сделкой, чем расстроенный.

      Чего не скажешь о моей подруге. В общем, запало это Ленке в память, здорово попортив впечатление от чудного спа-отеля. Потому и рассказывала с такими подробностями о грабеже-провокации.

      Я внимательно выслушал, расспросил подробно о месте инцидента, потом обнял и поцеловал Ленку.

      – Ничего, судьба его накажет, – наконец важно сказал я.

      Приятно все-таки чувствовать себя в роли судьбы.

      На следующий же день мы с Витьком поехали восстанавливать справедливость. Я надеялся, что с хлебного места возле спа-отеля вымогатели просто так не уйдут. И оказался прав.

      «Жигули», скорее всего, были те же, менты – кто его знает. Хотя метод они не поменяли. Так же дремотно потянулись перед нашей «реношкой» по узкой дороге.

      И я охотно их обогнал. Потом охотно пошел беседовать в машину. Потом отъехал, слегка (теперь для меня три тысячи были именно «слегка») обезденеженный. Потом, в соответствии с отлаженной схемой – Витек и здесь с аппаратурой не подкачал, – подъехал снова и уехал уже с чудесной суммой в тридцать две тысячи рублей.

      Менты и больше бы отдали, если б имели. Все было против них: не из того ведомства, не в своем районе. Плюс наглый, вошедший в роль, живописец, то бишь я. Нет, наверняка отдали бы и больше, лишь бы не сменить твердое сиденье старого «ВАЗа» на еще менее комфортные нары.

      Вот теперь у Ленки и платье появилось, о котором она мечтала. И нутро холодильника давно уже заполнилось приятными продуктами. А будущее манило еще более серьезными материальными достижениями.

      Ленка ничего не заподозрила. Она ни минуты не сомневалась в таланте своего Вадика, и то, что наконец нашлись люди, покупавшие его труд по достойным ценам, ее нисколько не удивило. Правда, я все же чуть не прокололся. Ее удивило, что я не сделал фото отданных в чужие руки акварелей и картин. Обычно я, как и все великие художники, трепетно отношусь к своим творениям.

      Но промелькнул этот факт по краю сознания и забылся, прикрытый радостными событиями и еще более радостными ожиданиями.

      А я, кстати, особо и не задумывался над происходящим. Я всегда живу текущим моментом. Писать, конечно, не бросил. Наоборот, купил материалы дорогие: холст, подрамники, краски. Но что-то пока не шло. Может, сказывается напряженность от «операций»,