Промахи. Максим Антонович

а не рассыпаетесь пустозвонными тирадами. Перед нами живой, свежий пример на это. Как-то мы намекнули «Русскому Слову», даже не называя его по имени, что оно совсем не поняло «Отцов и детей», и привели из этого романа несколько существенных мест, которые должны были бы образумить его. И что же? На наш снисходительный намек «Русское Слово» ответило в «Нерешенном вопросе» целым потоком пустозвонных, забористых и плоских фраз в таком роде: «вы опростоволосились, вы смотрите в книгу и видите фигу, вы коробочка, копеешница, лукошко» и т. п. Перечитывая эти фразы, «Русское Слово» вероятно улыбалось от самоуслаждения, потирало руки от удовольствия, воображая, что этими фразами оно опровергло нас окончательно. Ослепление забористыми фразами до того сильно у «Русского Слова», что его не могли образумить ни доказательства, приведенные в нашем намеке на его непонимание, ни все соображения, впоследствии еще указанные в «Современнике», и г. Писарев до сих пор еще не понял, в чем заключается нелепость «Нерешенного вопроса», и не видит, что он уже в сущности опровергнут нами. Так как мы не прибегали к забористым и хлестким фразам, то г. Писарев и до сих пор пребывает сладкой уверенности, что мы не можем опровергнуть «Нерешенного вопроса», и потому он с комическою важностью и с непонятной самонадеянностью грозно говорит нам: «или принимайтесь за „Нерешенный вопрос“, или признавайтесь начистоту (sic), что вы до сих пор говорили о Базарове пустяки»; в другом месте он выражается еще храбрее и самонадеяннее: «у вас нет доводов против „Нерешенного вопроса“, у вас нет самостоятельного миросозерцания, которое вы могли бы противопоставить нашим идеям (?)». Вот до чего доводит ослепление, принимающее фразы за мысли и дело! Наши друзья упрекали нас за то, что мы слишком подробно опровергали г. Зайцева и усиленно разъясняли то, что ясно само по себе и без разъяснений; но ведь с такими людьми, как «Русское Слово», и нельзя поступать иначе; обыкновенное разъяснение для них недостаточно. И вот вам пример: уж казалось бы, что может быть яснее и очевиднее направления в тургеневском романе «Отцы и дети»? уж теперь даже люди мизерные, нищие умом и духом, ясно понимают его смысл, тенденцию и цель. А г. Писарев, литератор и критик, «лучший цветок из нашего сада и любимец молодого поколения», ничего этого не понимает и вот уж несколько лет все твердит, что этот роман наполнен идеалами, и вследствие этого в своих статьях размазывает его и разбавляет водой для назидания молодому поколению. Но наверное этого бы не было, если бы г. Писарева остановили или, точнее сказать, оборвали на первых же порах, если бы в ту же самую минуту, как он проврался на «Отцах и детях», разоблачили его ошибки, а главное, осыпали бы его при этом хлесткими и задорными фразами. Так же точно, если бы мы на первых же порах не образумили г. Зайцева, он непременно продолжал бы печатать философские и физиолого-психические статьи вроде той, какая напечатана им, и года через полтора вообразил бы себя таким же философом, каким критиком