Метро 2033: Ледяной плен. Игорь Вардунас

прыщавое лицо суженого Вити.

      – Если так, зачем пришла? – ей показалось, что старик чуть улыбнулся под вечно всклокоченной бородой.

      – Не знаю, – Лера потупилась, спрятав ладони между коленями.

      – Ледяной плен не пустит, холодом душу скует, – тихо пробормотал Птах, повернулся и, взяв ее руку, что-то бережно вложил в нее, прикрыв подарок девичьими пальцами. – Молись.

      – Я не умею, – растерялась девушка, смотря на свой сжатый кулак.

      – И люди на ледяной земле не умеют, – странно ответил старик и протянул ей руки. – Дай мне длани свои.

      – Зачем? – растерялась Лера, увидев, что ладони Птаха сильно обожжены.

      – Дай мне длани свои, – терпеливо повторил тот. – И закрой глаза.

      Поборов внутренний страх, девушка робко вложила свои руки в ладони старика. Они были холодными-прехолодными…

      – Господи! – почувствовав ее прикосновение, негромко заговорил Птах. – Благодарю тебя за каждый день, что дан мне великою волей Твоею. Благодарю за еду и кров, насыщающие и согревающие меня. И верю, что все делается по высшему Твоему святому помышлению. Аминь!

      Старец замолчал, и девушка решилась открыть глаза. Птах смотрел на нее и грустно улыбался.

      – Повторяй ее иногда, и он будет рядом.

      – Кто?

      – Бог, который придумал тебя и меня, – порывшись под своей лежанкой, Птах протянул девушке маленький потрепанный томик. – Вот, тебе она нужнее.

      – Что это? – Лера с любопытством посмотрела на книжку.

      – Библия.

      – Но я не могу! Это же вера, надежда! – излишне громко воскликнула девушка и, спохватившись, понизила голос, спешно подбирая слова. – Так многие говорят… Она же одна в убежище. Ее нельзя уносить.

      – А толку-то? – усмехнулся старик и настойчиво сунул Лере книгу. – За все время у Пташки ее никто не попросил, а свадьбы да отпевания – это так, для ритуала больше. Бери. Теперь все в твоих руках: и вера, и надежда. Только любви нет. А в ней-то и сокрыт ключ к спасению м-м-м… – он поморщился, приложив пальцы к вискам. – Голова… голову ломит.

      Это был сигнал, что Лере пора уходить.

      – Пойду я, – спрятав книгу под тельняшку, она поднялась, от чего колыхнулось пламя карбидки. – Спасибо вам.

      – С богом. Вспоминай Пташку.

      Выходящая Лера тихонько прикрыла за собой дверь и разжала ладонь, на которой лежал маленький нательный крестик.

      Оставшийся в каморке старик отвернулся к стене и, обняв себя за плечи, жалобно забормотал:

      – И взглянул я, и вот Атом, и на нем всадник, которому имя смерть. И ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными. И расступится твердая вода, и белое станет алым…

* * *

      Ночью накануне отплытия Лера лежала на кровати, с нетерпением выжидая, когда дед, наконец, уснет.

      Прислушавшись к себе, она еще раз убедилась, что решение приняла твердо, несмотря на странные подарки и увещевания Птаха, несмотря и на разговор с Лобачевым.

      К