Материалы для биографии А. С. Пушкина. Павел Анненков

из посвящения, не попавшие в печать, но порожденные именно стремлением автора овладеть поэтическим призраком и дать ему жизнь и форму. Они приложены были самим Пушкиным в Письме к Г<орчако>ву, приведенном выше:

      Когда я погибал безвинный, безотрадный

      И шепот клеветы внимал со всех сторон,

      Когда кинжал измены хладный,

      Когда любви тяжелый сон

      Меня терзала и мертвили, —

      Я близ тебя…

      * * *

      Я рано скорбь узнал, постигнут был гоненьем,

      Я жертва клеветы и мстительных невежд;

      Но сердце укрепив надеждой и терпеньем…

      Переходя к рукописи, мы видим то же самое усилие овладеть характером Пленника. После стиха «В увядшем сердце заключил» Пушкин начинает ближе всматриваться в физиономию героя, но бросает труд на четвертом стихе… Четверостишие это, разумеется, и не попало в печать:

      Когда роскошных дев веселья

      Младыми розами венчал —

      И жар безумного похмелья

      Минутной страсти посвящал;

      – далее, после стиха «И упоительным мечтам», является новая попытка в том же роде и опять бросается автором на первых четырех стихах:

      В те дни, когда луна, дубравы,

      Морей и бури вольный шум,

      Девичий голос, гимны славы

      Еще пленяли жадный ум…

      Не нужно и прибавлять, что это четверостишие составило, в превосходном изменении, начальные стихи пьесы «Демон», которая, следовательно, уже является нам осколком неудавшегося образа. Замечательно, что даже известная пьеса

      Я пережил свои желанья,

      Я разлюбил свои мечты —

      Остались мне одни страданья,

      Плоды сердечной пустоты и проч. —

      принадлежала целиком поэме, назначаясь, как и все прежние черты, для портрета главного действующего лица. Даже отъятая от нее, она еще носит в рукописи заглавие «Элегия (из поэмы «Кавказ»)». Стольких напряжений, проб кисти, попыток стоил Пушкину первый серьезный характер, на котором он остановил свое внимание.

      Недостатки поэмы были так зорко определены самим автором, что критике оставалось только развивать его собственные указания. Это было сделано рецензентом «Сына отечества» (часть LXXXII, 1823){156}, по-видимому, весьма хорошо знавшим мнение Пушкина о своем произведении. В разборе довольно важно для биографии известие, что Пушкин, кроме стихотворения «Мстислава древний поединок…», обещанного в эпилоге самого «Кавказского пленника», пишет еще поэму «Владимир»{157}. Посещение Киева должно было оставить свою поэтическую заметку в жизни Пушкина; но он обманул ожидания. Вместо «Мстиславова поединка», он написал «Песнь о вещем Олеге» и вместо «Владимира» начал драматическую хронику «Борис Годунов».

      Величавая картина Кавказа, переданная Пушкиным с такой поэтической верностью и вместе с такой простотой, изумила самих противников его. Они отозвались умеренно о новом произведении… Героизм Черкешенки, не шумный, но удивительно

156

Автором статьи «О «Кавказском пленнике», повести соч. А. Пушкина» (СО, 1822, ч. 80, № 49) был П.А. Вяземский. Пушкинская оценка этой статьи дана в письме к Вяземскому от 6 февраля 1823 года.

157

Анненков неверно истолковывает слова Вяземского: поэму «Владимир» намеревался писать В.А. Жуковский. К осуществлению же своего обещания создать поэму о Мстиславе Удалом (сыне киевского князя Владимира, одолевшем в единоборстве князя косогов Редедю) Пушкин приступил в 1822 году. Сохранился план этого оставшегося ненаписанным произведения.