Архангелы Сталина. Сергей Шкенёв

называть просто по отчеству. Если «товарищ Кренкель» еще можно было выговорить, то произнести «Эрнст Теодорович Кренкель» с первого раза получалось только у начальника экспедиции Отто Юльевича Шмидта.

      – Я ведь к тебе, Сан Саныч. – Кренкель ожидаемо выбросил докуренную папиросу в ведро с водой. – Спирт нужен.

      – Зачем?

      – Странный вопрос. Конечно же, аппаратуру протирать, – пояснил радист. – Помнишь, в Баренцевом море южный ветер дул?

      – Ну, – подтвердил Заморский.

      – Вот с Норвегии пыли в радиостанцию и надуло. Профилактику надо делать.

      – Так я помогу. Бутылки спирта хватит? – уточнил боцман.

      Кренкель задумчиво помолчал, видимо, прикидывая количество аппаратуры, нуждающейся в профилактике.

      – Ну, если вдвоем протирать, то, пожалуй, хватит. И еще, Саныч, огурцов соленых прихвати.

      Радио и радистов Заморский уважал еще с германской, когда служил на одном из номерных миноносцев. Тогда их 012 выскочил из тумана прямо под главный калибр двух немецких крейсеров и, изрядно потрепанный при маневре удирания, удачно радировал в Мемель и дождался помощи. Радиостанция, пробитая осколком во время боя, была починена чуть ли не при помощи запчастей от граммофона. Радиста потом всей командой неделю водили по кабакам, и сам лейтенант Подольский возглавил штурм полицейского участка, куда бестолковые стражи порядка уволокли не стоявшего на ногах героя. И поговаривали, что на своей свадьбе уже капитан-лейтенант Подольский заключил с будущей женой дополнительное соглашение, по которому все их потомки будут в обязательном порядке изучать радиодело.

      – Ты в радиорубке будешь? – спросил Заморский у Кренкеля. – Я минут через десять подойду.

      Кренкель смущенно развел руками.

      – Да меня Кандыба из радиорубки выгнал. У него срочное донесение в Москву.

      – Ну ты бы и передал.

      – Так сообщение особо секретное. При посторонних не положено.

      – И как он с телеграфным ключом управляется?

      – А никак, – злорадно ухмыльнулся старший радист. – Орет в наушники, как в телефонную трубку, да еще удивляется, когда ему никто не отвечает.

      – Чего хоть орет-то?

      – Пока только позывные. Ну да с его голосом до Архангельска разве что докричишься. Слабоват голосок.

      Боцман и старший радист согласно кивнули, осуждая надоевшего всем за две недели Кандыбу. Достал, постылый.

      – Может, на камбуз заглянем? – предложил Заморский. – Заодно поедим по-человечески. А то завтрак, похоже, задерживается.

      – А чего случилось? – спросил Кренкель уже на пороге боцманской каюты.

      Боцман вошел в каюту, заглянул во вместительный шкафчик, довольно улыбнулся и вышел к радисту уже с узнаваемо оттопыривающимся карманом форменного кителя.

      – Так ты не видел, Теодорыч? Шишки большие из Москвы приехали. Аж три штуки. Вот из-за них и выход задержали. И завтрак. Говорят, капитан обнаружил