Планета Шекспира. Клиффорд Саймак

намного больше, поскольку надо учитывать фактор растяжения времени, а достоверных данных на этот счет у нас нет. Уже сейчас о нас, по всей вероятности, забыли. Конечно, должны были остаться записи, но их легко могли утратить, стереть или потерять. К моменту возвращения мы оказались бы безнадежно устаревшими, и люди не нашли бы нам применения. Ни нам, ни вам, ни Никодимусу. Мы только раздражали бы их, напоминая о неуклюжих потугах давних столетий. Никодимус и мы выглядели бы жуткими техническими уродами. Да и вы выглядели бы не лучше, хоть и на свой манер, – варваром, явившимся из прошлого, чтоб надоедать потомкам. Вы устарели бы социально, нравственно, политически. По их меркам вы, возможно, показались бы злобным, а то и опасным идиотом».

      – Послушай, – запротестовал Хортон, – ты несешь бессмыслицу. Были же и другие корабли…

      «Возможно, – согласился Корабль, – что некоторым из них удалось обнаружить подходящие планеты вскоре после старта. В таком случае они могли благополучно вернуться на Землю».

      – А ты продолжал лететь и лететь…

      Корабль ответил:

      «Мы исполняли возложенную на нас миссию».

      – Ну да, конечно, ты был занят поисками планет.

      «Не планет, а одной планеты. Такой планеты, где мог бы жить человек».

      – И чтобы найти ее, тебе понадобилась почти тысяча лет.

      «На поиски не было установлено определенного срока».

      – Наверное, так, – сказал Хортон. – Об этом мы как-то просто не подумали. Мы тогда не задумывались о многом. А о многом нам предпочитали не говорить. Скажи мне хотя бы теперь: если б ты не обнаружил эту планету, что бы ты делал?

      «Мы продолжали бы поиски».

      – Даже миллион лет?

      «Если понадобилось бы, даже миллион лет».

      – А теперь, хоть мы и нашли планету, мы не можем вернуться?

      «Совершенно верно», – подтвердил Корабль.

      – Тогда за каким же чертом было ее находить? – вспылил Хортон. – Мы ее нашли, а Земля об этом никогда и не узнает. Настоящая правда, по-моему, в том, что тебе неинтересно возвращаться. Уж тебя-то там, на Земле, не ждет ничего хорошего.

      Корабль не дал ответа.

      – Ну скажи мне, – Хортон сорвался на крик. – Признайся!..

      – Вам не ответят, – вмешался Никодимус. – Корабль впал в гордое молчание. Вы его обидели.

      – Черт с ним, с Кораблем, – заявил Хортон. – Я их троих наслушался до отрыжки. Теперь ответь мне ты. Корабль сообщил мне, что трое других умерли…

      – Была неисправность, – сказал Никодимус. – Примерно через сто лет полета. Отказал один из насосов, и камеры холодного сна начали прогреваться. Мне удалось вас спасти.

      – Почему только меня? Почему не других?

      – Все очень просто, – рассудительно отвечал Никодимус. – Вы у меня числились первым. Вы были в камере номер один.

      – А если бы я был в камере номер «два», ты позволил бы мне умереть.

      – Я никому не позволял умирать. Но я мог спасти