Планета Шекспира. Клиффорд Саймак

лучше, чем камни. Это действительно изумруды. – Он смерил Никодимуса подозрительным взглядом. – А ты-то откуда узнал?

      – Я взял трансмог охотника за минералами, – ответил робот. – Вставил трансмог инженера, но там еще оставалось место, вот я и добавил трансмог охотника…

      – Охотник за минералами, подумать только! Какого дьявола тебе понадобился такой трансмог?

      – Каждому из нас, – степенно ответил Никодимус, – было разрешено включить в комплект один трансмог – увлечение. Для нашего личного удовольствия. Существуют трансмоги филателиста, и шахматиста, и множество других. Но мне подумалось, что трансмог охотника за минералами…

      Хортон вернул робота к вопросу об изумрудах.

      – Ты говоришь, там еще есть?

      – Предполагаю, что здесь целое состояние. Изумрудные копи.

      Плотояд так и вскинулся:

      – Состояние?

      – Он прав, – сказал Хортон. – Весь холм может оказаться сплошным месторождением.

      – Эти красивенькие камни имеют ценность?

      – У моего народа имеют, и немалую.

      – Никогда не слышал ничего подобного, – объявил Плотояд. – Для меня звучит совершенно безумно. Всего-навсего камни, красивенькие, приятные глазу. Но что с ними делать? – Он неспешно поднялся на ноги. – Пора идти дальше.

      – Хорошо, – согласился Хортон. – Пойдем дальше.

      И вернул изумруды Никодимусу.

      – Надлежало бы осмотреть все вокруг…

      – Еще успеем, – сказал Хортон. – Никуда они не денутся.

      – Надо провести основательную разведку, – настаивал робот, – в интересах Земли…

      – Землю можно больше не принимать во внимание, – сказал Хортон. – Вы с Кораблем не оставили на этот счет сомнений. Что бы ни случилось, что бы мы ни нашли, Корабль возвращаться не намерен.

      – Вы говорите непостижимо для меня, – вставил Плотояд.

      – Извини нас, – успокоил его Хортон. – Просто небольшая шутка, понятная нам двоим. Не стоит и объяснять.

      Они спустились с холма, пересекли еще одну лощину, потом полезли на новый склон. Передышек больше не было. Солнце поднялось выше и отчасти растопило лесную мглу. Становилось тепло.

      Плотояд двигался вроде бы неуклюже, но шаг его был удивительно быстр и легок. Хортон пыхтел, стараясь не отставать, а Никодимус замыкал шествие. Но на робота Хортон не оборачивался, все его внимание было сосредоточено на идущем впереди: он напряженно соображал, что это все-таки за существо. Дикарь и неряха, на сей счет не может быть двух мнений, но норовистый, нацеленный на убийство и потенциально опасный. Пока что держится достаточно дружелюбно, болтает без конца про своего сердечного друга Шекспира, но держи ухо востро. Вроде бы никаких признаков, что он может изменить добродушию и утратить хорошее настроение. И нет сомнения, что к этому человеку, Шекспиру, дикарь был привязан вполне искренне – а ведь не постеснялся признаться, что сожрал Шекспира. Тревожно. Совершенная загадка, что Плотояд не распознал ценности изумрудов. Кажется невероятным, что разум, каков бы он ни