«Прогрессоры» Сталина и Гитлера. Даешь Шамбалу!. Андрей Буровский

Англия в трауре… Если даже и погиб – уже великое дело. Но их флот вовсе и не погиб, он у нас в плену! Он стоит в параллельном пространстве, а мы пропаганду проводим, агитацию. А потом флот – р-раз! И опять появился у берегов Англии… под красным знаменем. А?!

      От этих перспектив тоже кружилась голова и сладко щипало в носу.

      – Значит, задача – найти Шамбалу и раскрыть ее тайны…

      – Раскрыть или любым другим способом использовать… Если не захотят отдать нам – пусть используют как наши союзники. С Шамбалой весь мир будет наш… И даже внутри сэсээра Шамбала может пригодиться. Вот сейчас бы мне твои мысли читать, а?! И вообще любому начальнику?! Ни одной ошибки в работе с кадрами не сделаешь. А в работе следователя?! Приводят врага в кабинет – следователь на него посмотрел и даже не спрашивает ни о чем, сразу же все в протокол написал. Это же золотое дно, Шамбала…

      Петя понимал – Васильеву лучше поддакивать. Вон как глаза у него вспыхнули, как подался вперед, и даже голос охрип. Но привык, привык Петя анализировать, думать, понимать.

      – Весь мир будет наш, но получается – у Шамбалы и так весь мир есть. Мы ей зачем?!

      – Для построения коммунизма, товарищ Кац… Для построения коммунизма во всем мире. Шамбала сохранила мечту всего человечества, а мы ее пронесем и осуществим! Везде, по всему миру…

      – Идею я, кажется, понял… Хотя извините, товарищ Васильев, если не всю и не совсем…

      – Еще поймешь. Теперь дошло, зачем нам нужен человек, который по-тибетски говорит, как тибетец?

      – Да… Но можно ведь и других найти, не хуже. Хотя бы того, кто меня сегодня экзаменовал.

      – Знаешь, как его зовут? Пурчэн… Ты придумал имя, которым его самого зовут… То-то он взвился – решил, ты по Тибету его знаешь…

      Васильев широко заулыбался.

      – Так вот Пурчэн – это старый никчемный дурак. Он запойный пьяница; вот мы тут сидим, а твой экзаменатор уже валяется с бутылкой сивухи. И другие тибетцы не лучше… Нужны такие, как Бадмаев, да их нет.

      Постучав, зашли люди в форме НКВД, забрали тарелки и «шанцевый инструмент».

      – Куришь?

      – Немного. Иногда.

      – А я курю. Приучился, когда чистили Казань… Три дня ходил в мокрой форме: рукава все в крови. Знаешь, как сделаться бесстрашным?

      – Как?

      Васильев затянулся папиросой.

      – Ты про Блюмкина слышал?

      – Троцкист?!

      – А ты не нервничай. Он не только троцкист, он еще работник каких мало. Очень нам не хватает таких… Я думаю, был бы сейчас жив Симха Гершевич, он же Яков Григорьевич Блюмкин, он бы вел советский отряд на Шамбалу. Он, а не я. Ты что слышал о Блюмкине?

      – Что и все… Что это агент Троцкого, расстрелян «за измену революционной чекистской армии».

      – И все?!

      – Он работал на Востоке… Знал языки, это он в тысяча девятьсот восемнадцатом убил германского посла Мирбаха.

      – А что он с тыща девятьсот двадцать третьего по тыща девятьсот двадцать девятый работал в иностранном отделе ОГПУ? Что это был наш резидент в Палестине, Внутренней Монголии, Тибете, Китае? Что его жизнь и до этого тоже