Игра судьбы. Николай Николаевич Алексеев

не уронить своей солидности. Молодежь об этом мало заботилась. Среди нее царило непринужденное веселье, и молодой смех звонко раздавался по дому и по саду.

      – Господа! Давайте в горелки, – предложил кто-то.

      – Где, здесь? Места мало, – возразил Илья. – Вот здесь в уголочке махнем «дид-ладо».

      Толпа юношей в ярких рубахах и девушек, пестревших платьями, разделилась на две группы, и по саду разнеслось и вынеслось на улицу громкое: «А мы просо сеяли, се-я-ли. Ой, дид-ладо, сеяли, се-я-ли!». И задорный ответ: «А мы просо вытопчем, вытопчем. Ой, дид-ладо, вытопчем, вытопчем!». Затем следовало утешительное: «А нашего полку прибыло, прибыло».

      Вскоре молодежь утомилась монотонной игрой и, рассевшись на доске-качалке, принялась грызть орехи, обмениваясь шутками и подтрунивая друг над другом.

      – Скучновато сегодня у нас, – сказала Маша сидевшему рядом с ней Сидорову.

      – Придумать что-нибудь? Я уж и то подумывал, да не знаю, что бы такое. А знаете, Марья Маркиановна, ежели бы на лодке покататься? – И, не дожидаясь ее ответа, говоривший тотчас же во всеуслышание предложил: – Господа! Кто хочет на лодке кататься? Погодка-то – благодать.

      Часть охотно откликнулась, часть отказалась.

      – Так, кто хочет, пойдемте. Марья Маркиановна, уж вы извольте с нами! – воскликнул Илья.

      – Не знаю, позволят ли тятенька и маменька, – отозвалась хозяйская дочь.

      – Мы упросим! – сказали разом несколько голосов. Через минуту Маркиана Прохоровича окружила гурьба молодых людей, наперерыв просивших за Машу.

      Старик махал рукой и с добродушной улыбкой повторял, желая отделаться:

      – Я ничего… Как мать. К ней идите, ее просите. Отпустит – ну и ладно.

      Молодежь отправилась упрашивать Анну Ермиловну. С нею переговоры были труднее. Старуха уперлась на одном: а вдруг что-нибудь приключится? Ей, конечно, наперерыв доказывали, что приключиться ничего не может, что плавание в такой дивный день совершенно безопасно, что катание на лодочке в этакую благодатную погоду всем доставит большое удовольствие. Анна Ермиловна внимательно и, казалось, сочувственно выслушивала, а потом вновь разражалась стереотипным вопросом: «А ежели что приключится?». Дебаты возобновлялись снова. Наконец на помощь просившим пришли, во-первых, огорченное личико Маши, а, во-вторых, поддержка одной из солидных матрон:

      – Да пусти ты их, Анна Ермиловна, в самом-то деле.

      Старуха сдалась, но перед этим прочла целое наставление, как нужно себя вести на лодке, много трактовала, как необходима осторожность, и так далее.

      Молодежь кивала головами и с нетерпением ждала, когда почтенная жена позументного мастера закончит свое словоизлияние.

      Спустя четверть часа, компания с веселым смехом и боязливыми взвизгиваниями девушек усаживалась в лодки.

      У Прохорова была своя небольшая лодка. В нее сели Сидоров, двое его приятелей, Маша и одна ее подруга. Остальная часть желающих покататься наняла за алтын у лодочника большой катер.

      Затем, как и часто бывает, возникло разногласие. Илья и сидевшие