Наперегонки с ведьмой. Виктория Миш

расно понимая, что кличка «гусь» для мотоцикла БМВ – прозвище совсем не обидное.

      Но иногда даже совсем необидные вещи можно произнести очень оскорбительным тоном.

      А ведьмы это прекрасно умеют!

      Мерзавца конкретно так пронимает.

      Иногда мне кажется, что предводителю «Парящих орлов» хватает одного моего присутствия, чтобы завестись.

      – Ты готова? – жёстко бросает он и газует. Дразнится.

      – Какие мы заботливые, – кисло улыбаюсь я и становлюсь на старт.

      Впереди – две полосы, два лагеря болельщиков.

      Когда смотрю вправо – начинает дергаться глаз. Ведьмаки совсем с ума посходили – распечатали плакат с изображением Арнольда размером с одноэтажный дом. Улюлюкают, подбадривают. Мужчины, одним словом.

      Слева всё по-другому. От моих товарок подобного энтузиазма ждать не приходится – болеют весьма сдержанно. Только Тами и Джули пускают вверх разноцветные салюты из метел. Эффектно, но…

      Уверена, в мою сторону уже прилетело несколько смертельных проклятий и пожеланий опозориться. Например, упасть с метлы и продемонстрировать всем трусики.

      Но зря они думают, что я проиграю.

      Да кость гоблина им всем в глотку. Я буду сражаться за победу, и не даю гарантий, что честным путем.

      Многие ведьмочки удивляются: почему именно я?

      С чего это красавчик Арнольд, мечта и грёза всего женского населения Москвы, соревнуется со мной?

      Да, да, именно со мной – ведьмой Айной, которая еще недавно не умела вообще летать на метле. А как же Зофия?

      Я не буду посвящать их в секрет одного глупого пари. Да и свои чувства раскрывать не намерена.

      Моя цель – бассейн с шампанским, противник – жгучий брюнет, чьи зеленые глаза опасно мерцают через полупрозрачный визор черного шлема.

      И пусть дорога покажет, чья здесь правда и чей путь.

      Вперед!

      ГЛАВА 1

      Магический хрустальный шар таинственно поблескивал. Разноцветные всполохи, словно тысячи молний, проносились туда-сюда, отказываясь складываться в одну полноценную картину.

      Серафима молчала.

      На лбу предсказательницы образовалась глубокая складка, что означало крайнюю степень напряженности, а губы сжались в одну тонкую малиновую полосу.

      Шар ей не подчинялся.

      Шутка затянулась.

      – Знаете, я, пожалуй, пойду, – скрипнула я стулом и встала,  –  молоко и фрукты оставила на столе. По графику навещу вас послезавтра утром. Что-нибудь вам купить, или вы потом позвоните?

      – Подожди, – глухо отозвалась предсказательница, – дай мне еще одну попытку.

      Стараясь спрятать подальше всколыхнувшуюся жалость, я поглядела сверху вниз на старушку.

      Пожилая почтенная женщина, а занимается ерундой!

      Нет, в том, что она красит волосы и наносит броский макияж – в этом ничего плохого я не вижу. Естественная потребность женщины чувствовать себя красивой. Пусть ей и 73.

      Но увлекаться черной магией и колдовством – это уже как-то перебор. Даже единственную комнату в маленькой квартирке она обставила в соответствии со своим хобби: черные портьеры, непонятные предметы на полках, среди которых был даже пластиковый череп, и тяжелые старинные  фолианты.

      А мне еще стирать с них пыль!

      Да, я социальный работник, и в мои обязанности входит присматривать за такими вот беззащитными старушками, от которых отвернулись родственники.

      Или у которых их вообще нет, как у Серафимы Ивановны. Мне ее искренне жаль, и, в отличие от других социальных работников, я не беру с нее денег за то, чтобы протереть пыль или вымыть полы. Мне не трудно, да и площадь небольшая.

      Но вот эти фолианты меня раздражают. Не могу на них спокойно смотреть. И картинки в них – дурацкие, словно рисовал малолетний ребенок. К чему она их держит? И обернуты они, между прочим, тканью! Когда протираешь такую книжку мокрой тряпкой, пыль сваливается в комья и еще больше прилипает. Брр…

      – Леночка, ну подожди, – все-таки отвлеклась от своего занятия старушка и опустила руки, которыми пыталась подчинить себе шар, – сама не понимаю, что с ним случилось. Всегда меня слушался…

      Я понятливо кивнула.

      – Конечно, Серафима Ивановна, день на день не приходится. Вы, главное, не волнуйтесь! А то опять давление поднимется и врача придется вызывать…

      – Да нет, Леночка! Ты не понимаешь. Шар – это продолжение меня… Он – мой слуга, мои глаза и уши! Как они могут вдруг  перестать видеть и слышать?

      И такой у нее был несчастный вид, что жалость затопила мое сердце. Мельком глянув на часы, я предложила:

      – А давайте попьем чаю? У меня есть  полчаса до следующей клиентки. Она живет неподалеку, так что в магазин заскочить я успею.

      Серафима Ивановна некоторое время все еще пытала шар силой своей мысли.

      Но