.

ускорила шаг и скрылась в зарослях.

          Когда Николай вернулся, его опухшая физиономия сияла:

      – Договорились, вечером в гости ждет. И на счет подруги удочку закинул. Пойдешь?!

          Хрустов промолчал. Как-то не очень верилось в существование подруги. Да и успешный блиц-крик Николая тоже вызывал сомнения. А белоснежное женское тело на фоне воды и осоки казалось сейчас явлением языческой богини. Как-то плохо вязалось это с попойкой где-нибудь в каморке при скотном дворе: – водкой в немытых стаканах, луковой закуской и объемистыми грудями в сарафанном разрезе.

      – Не хочешь и черт с тобой! – грубо отрезал Николай. Но чувствовалось, что без напарника этот бравый вояка идти почему-то побаивается.

           Семигорцев вернулся мрачный. Запрыгнув в кузов, растолкал Сидорина. Послышался приглушенный диалог, явно не предназначенный для чужих ушей. Но тут Хрустов опять обнаружил странное обострение своих слуховых способностей:

            -Говорю же тебе не замыливание. Вообще черт знает что такое! Термина такого еще не придумали.

      – Ну вот и хорошо. Придумаешь, новый, ты же у нас голова.

            Придумаю, если вернемся… Да нет, не паникую я, Петя! Но в нашем возрасте головой пора думать, а мы играемся как подростки, на армейском складе. Не забывай нас четверо. И чтобы с выпивкой завязал. Понял меня?

            Выглянув из машины, командор объявил, что мост сегодня чинить вряд ли будут, и лагерь придется разбить на этой стороне Безымянки.

            После вынужденного безделья все дружно взялись за работу. Вскоре перед речным откосом вырос небольшой палаточный городок с костром по центру и маленьким навесом для "столовой". Водитель за это время так и не вернулся. Впрочем, на его исчезновение никто не обратил внимания. Сидорин, взяв на себя обязанности шеф-повара, занялся приготовлением обеда. Николай ушел на заготовку дров, а Хрустов и Семигорцев, нагрузив рюкзаки подарками, отправились для повторного визита в местную администрацию.

      Глава 8: Первый поход

      Чтобы попасть на другой берег нужно было пройти по оголенной балке мостового перекрытия. Со стороны она казалась надежной и широкой. Но стоило сделать первый шаг, как Хрустов сразу почувствовал себя начинающим канатоходцем, а бурлившая где-то далеко внизу вода совсем не обещала мягкого падения. Спрыгнув на противоположный берег, он облегчено вздохнул. Оглянувшись, невольно позавидовал Семигорцеву. Командор шел следом, даже не балансируя руками, и, казалось, совсем не испытывал страха.

         Грунтовая дорога, врезаясь в верхушку небольшого холма, круто уходила вверх. По бокам, обнажая глинистую почву, краснели изъеденные дождевыми промоинами откосы. Хрустов живо представил, как в сильный ливень дорога превращается в сплошной поток грязно желтой воды. И из закоулков памяти тут же материализовалась сцена времен счастливой супружеской молодости:

         Застигнутые грозой они бегут под крышу тещиной дачи. Сверху,