Часовой ключ. Наталья Щерба

ном лесу.

      Мужчина, усевшийся на полузаросший мхом валун, заинтересовал лесных обитателей – давно здесь человека не видели.

      На нем был строгий костюм и туфли, начищенные до блеска, – даже удивительно, как это он не измазал обувь грязью лесных дорог?

      Он не сводил глаз с трещины, рассекавшей брылу до самого верха, и словно ждал, что камень не выдержит и расколется надвое. Иногда странный человек посматривал на небо: вечерело, на землю опускались долгие серые тени.

      Внезапно подножие камня окутал легкий сизый туман и побежал ручейками по поляне.

      – Наконец-то! – облегченно сказал мужчина, приподнимаясь. – Здравствуй, Елена.

      Из туманной дымки выступил темный силуэт. Женщина откинула капюшон широкого фиолетово-черного одеяния, блеснули лунным серебром белокурые волосы.

      – Приветствую тебя, Нортон, – тихо сказала она и, щелкнув пальцами, сделала едва заметное круговое движение.

      В воздухе, прямо над ними, зажглись полукольцом мерцающие огоньки, как на обычной комнатной люстре.

      – Ты странно выглядишь, – продолжила прибывшая.

      – Так в этом мире выглядят все богатые и уважаемые люди.

      – На Остале принята чудная форма одежды. – Она с удивлением разглядывала собеседника.

      – Надеюсь, ты побеспокоила меня по более достойному поводу, чем разговоры о моде?

      – Прости, Нортон, – спохватилась женщина. – Я пришла рассказать новости. Часовой мир волнуется, даже феи согласились на короткие переговоры. Как ты понимаешь, разговор будет о Ключах… Орден ждет твоего возвращения.

      – Эти новости я давно знаю.

      Он приблизился, наклоняясь к ее лицу так, словно опасался быть услышанным еще кем-то, будь то человек, зверь или птица.

      – Что на самом деле тревожит тебя, Елена?

      – Как и всех – притяжение двух миров. – Судя по голосу, его собеседница занервничала.

      – Притяжение? – Мужчина резко выпрямился. – Поглощение, Елена. Называй вещи своими именами: один мир скроет другой, потому что разрыв времени, столь заботливо проделанный древними часовщиками, чтобы разделить Землю на две равные части, стремительно сокращается. Один мир умрет. Исчезнет, растворится в пустоте. Обратится в нуль. Люди, города и леса, знания, накопленные тысячелетиями, – ничего не будет, как будто и не было никогда. Мир-тень навеки уйдет в прошлое. Останется та земля, которая настоящая. Эфлара или Остала – любопытно, кто из двух окажется сильнее?

      – Нортон, перестань. – Она поднесла кончики пальцев к вискам и замотала головой, будто бы отгоняя страшное видение.

      – Елена, – его голос стал более ласков, – нам незачем переживать, ты прекрасно знаешь – наш замысел вскоре осуществится. Всего лишь надо подождать, пока меня перестанут считать «преступником».

      – Да-да, срок твоего наказания исходит четвертого мая… Ровно через год ты сможешь вернуться. В то же время, когда ты проведешь испытание на степени для своих детей… Великий день.

      – Да, великий… – эхом отозвался мужчина. – И-и, Елена?

      Она нервно сплела пальцы в замок, по всей видимости не решаясь задать следующий вопрос. Но вскоре продолжила:

      – Нортон, я хочу знать, что ты решил с фейрой?

      Тот ответил не сразу.

      – Так вот что тебя волнует… Вот почему твое прекрасное лицо такое хмурое. Я хотел бы забыть о ней, но ты, видимо, не дашь сделать этого.

      – И другие не забудут, – горячо возразила женщина. – Если у нее обнаружится высокий часодейный дар, она может унаследовать все твои земли, твой замок, а еще… Ты понимаешь, о чем я. Право рождения нельзя отменить. Только, хм, одним верным способом.

      – Да, это так.

      – Нортон, ты должен избавиться от нее, – настойчиво произнесла женщина. – Орден требует этого. Все ждут твоего решения.

      Он усмехнулся.

      – Орден? Или этого требуешь ты, Елена?

      – Я всегда буду делать только то, что ты скажешь, Нортон…

      – Я помню об этом, – сухо оборвал он, – и ценю твою верность и преданность.

      – Позволь мне разобраться с ней, – горячо зашептала женщина. – Она не будет долго мучиться.

      – Сомневаюсь… Елена, ты излишне кровожадна. И не любишь фей. Такие милые, красивые создания.

      – С острыми крыльями, – прошептала та с ненавистью и зачем-то коснулась груди. – Я не успокоюсь, Нортон, пока в мирах существует хотя бы одна фея…

      – Вот как?

      Она судорожно вздохнула, подавляя ярость.

      Мужчина хмыкнул.

      – Меня всегда удивляло, – протянул он, – почему часовщики и феи так ненавидят друг друга. Неужели дело в разной форме крыльев? Или в их количестве?

      Женщина дернулась, но промолчала.

      Нортон скрестил руки на груди, поднимая взгляд на темное небо, усеянное мерцающими точками далеких миров.

      – Она живет здесь, на