Убить Батыя!. Наталья Павлищева

и Кирей:

      – Ладно, выходи, я уйду.

      – Сначала ты уйди, потом я выйду. Слава, проследи, чтобы он ушел.

      Умница Слава зорко наблюдала за тем, как исчезает за деревьями парень. Я быстро выбралась из воды, поспешно оделась и подошла к кобыле:

      – Ты у меня умница. Как ты думаешь, мне говорить Вятичу о том, что произошло?

      Слава кивнула головой. Но мне совсем не хотелось признаваться в том, что пришлось сидеть в воде, ожидая ухода парня.

      – Может, простим?

      Слава замотала головой, то ли отгоняя привязавшуюся муху, то ли отвечая на мой вопрос.

      Я ничего не стала говорить Вятичу, все еще размышляя, но он как-то узнал сам.

      – Настя, к тебе Кирей приставал?

      Вот какое наказание иметь друга-ведуна, все-то он про тебя знает, ничего не скроешь. А если бы я вдруг решила заняться с глупым Киреем сексом?

      – Не приставал, просто пытался подглядеть, когда купалась. А ты откуда узнал?

      – Сорока на хвосте принесла.

      – Ладно, я больше не буду ходить купаться…

      – Глупости.

      Вятич разобрался с Киреем по-своему. Когда парень оказался рядом, он вдруг словно прислушался к моей кобыле. Слава подыграла, она потянулась мордой к уху Вятича, перебирая губами, будто нашептывая что-то. Сам сотник при этом подозрительно поглядывал то на Кирея, то на меня.

      – Да что ты говоришь? Этот? За Настей? Ну-ну…

      – Чего это она? – забеспокоился парень.

      – Она говорит, что ты ходил на озеро подглядывать за Настей, когда та купалась.

      В дружине с первого дня установился негласный закон: я для всех сестра и воевода, смотреть на меня как-то иначе не полагалось. А уж подглядывать вообще было серьезнейшим нарушением. Привлеченные словами Вятича, вокруг начали собираться дружинники. Кирей покрылся краской, но пытался «держать марку», однако с каждым словом сотника это получалось все хуже.

      – И чего говоришь, пришлось его прогонять?

      Слава закивала головой. Вот тут я, кажется, поверила, что Слава умеет говорить (или Вятич знает лошадиный язык кроме волчьего?). Остальные тоже поверили и Вятичу, и в то, что с ним разговаривают животные.

      Кирей не вынес всеобщего молчания и вопросительных взглядов:

      – Не больно-то и нужно! Сам уйду!

      Его никто не прогонял, даже слова не сказали, но парень вдруг завелся:

      – Чего это под девкой ходить, точно опытных дружинников нет!

      Я тоже вспыхнула:

      – А я тебя и не держу! Кто еще считает зазорным под началом девки воевать?!

      Дружина притихла, а Вятич внимательно и изучающе смотрел на меня. К вставшему в стороне Кирею присоединились еще трое, потом, подумав, подошел воин постарше.

      – Я не просила, сами выбрали! Но те, кто останется, должны забыть, что их в бой поведет девка! И не только в бой, забыть о том, что я не такая, как вы.

      – Э, нет… – Вятич шагнул вперед. – Помнить, что ты не такая, нужно обязательно, только не как Кирей. Ты сестра наша, а сестру беречь и от других, и от себя