Я не могу без тебя жить (стихотворения, поэмы). Николай Николаевич Асеев

города на 26-ю версту, жили не прописавшись, а затем получили возможность выехать из белогвардейских тисков в Читу, бывшую тогда столицей ДВР – Дальневосточной республики.

      Оттуда при содействии А.В. Луначарского я был вызван в Москву как молодой писатель. Здесь и возобновилось мое прерванное на ряд лет знакомство с Маяковским. Он знал, что на Дальнем Востоке я читал его «Мистерию-буфф» рабочим Владивостокских временных мастерских, знал, что печатал отрывки из «Человека» в газете, что читал лекции о новой поэзии во Владивостоке, – и сразу принял меня как родного. Затем началась работа в Лефе, в газетах, в издательствах, которую опять-таки возглавлял Маяковский, неотступно, как пароход баржу, буксируя меня всюду с собою. Я объездил с ним города Союза – Тулу, Харьков, Киев; совместно с ним выпустил несколько агитационных брошюр.

      Неизменная товарищеская заботливость со стороны Владимира Владимировича продолжалась до конца его жизни. Благодаря ему было издано много моих книг. Позже я написал о нем поэму, чтобы хоть отчасти восполнить свой долг перед ним. Без него мне стало труднее. И, несмотря на знаки внимания со стороны товарищей по литературе, я так никогда и не оправился от этой потери. Это невозвратимо и неповторимо.

      На этом, собственно, и заканчивается моя автобиография. Все остальное лишь варианты главного.

      Николай Асеев

      1957 – 1962

      Москва

      Стихотворения

      Москве

      Константину Локс

      И ты передо мной взметнулась,

      твердыня дремная Кремля, —

      железным гулом содрогнулась

      твоя священная земля,

      «Москва!» – и голос замирает,

      и слова выспреннего нет,

      взор опаленный озирает

      следы величественных бед;

      ты видела, моя столица,

      у этих древних алтарей

      цариц заплаканные лица

      и лики темные царей;

      и я из дальнего изгнанья,

      где был и принят и любим,

      пришел склонить воспоминанья

      перед безмолвием твоим…

      А ты несешь, как и когда-то,

      над шумом суетных шагов

      соборов сумрачное злато

      и бармы тяжкие снегов.

      И вижу – путь мой не случаен,

      как грянет в ночь Иван: «Прийди!»

      О мать! – дитя твоих окраин

      тоскует на твоей груди.

      1911

      Грозува

      Как ты подымаешь железо,

      так я забываю слова:

      куда погрохочет с отвеса

      глухая моя булава?

      Как птицы, маячат присловья,

      но мне полонянна – одна:

      подымет посулы любовья

      до давьего дневьего дна.

      По крыльям железной жеравы

      стекает поимчивый путь,

      добычит лихие забавы

      ее белометная грудь.

      Ветров перемерявши шелком

      беззвучии твоих