Исток зла. Александр Афанасьев

под сомнение их профессионализм. Но такие ранения, какие были у меня, лучше всего умеют лечить военные медики, работающие на кораблях флота.

      – Сорейя-ханум несколько раз приглашала вашу супругу во дворец, чтобы узнать о вашем самочувствии и поинтересоваться, не надо ли вам чего. Она порывалась навестить и вас, но я запретил это делать, потому что больного мужчину может навещать лишь другой мужчина. Женщины не должны видеть нашей слабости.

      – Передайте мою искреннюю благодарность Сорейе-ханум и сообщите ей, что, хвала Аллаху, я поправился.

      – Да, хвала Аллаху. Сорейю-ханум разбирает любопытство, при каких обстоятельствах вы получили столь тяжелые ранения?

      – Увы, Ваше Сиятельство, тяжелы были не раны, тяжела была моя самонадеянность и глупость, едва не похоронившие меня под тяжестью своей. Я уподобился ослу, который сам взвалил на себя хурджин весом больше, чем он мог унести. Я не обратился вовремя к услугам докторов и от этого едва не погиб. А ранения эти я получил в Багдаде, когда взорвали отель «Гарун Аль-Рашид». Я как раз находился на первом этаже, когда произошло это мерзкое злодеяние.

      – Это действительно мерзкое злодеяние, экселенц, – подтвердил Светлейший, – и те, кто совершил такое, заслуживают мучительной смерти.

      Очень интересно играть в такие игры. Они называются: ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь. Или «Да и нет не говорить, черное и белое не называть». Чертовски интересно.

      – Мерзкое, – подтвердил и я, – и когда этих ублюдков поставят перед судьей, я бы не надеялся на то, что судья проявит к ним снисхождение.

      Шахиншах тяжело вздохнул, потом провел ладонями по лицу, как при совершении намаза. И словно снял с себя маску, теперь на меня глядел совсем другой человек, жестокий и решительный.

      – Оставим словесные игры, экселенц. Я знаю, что у вас произошло с моим сыном. Я знаю, что он вам показал и какова была ваша реакция. Я хочу спросить вас, экселенц: то, что произошло на ваших глазах, – справедливо?

      – Нет, Светлейший, – ответил я.

      Шахиншах хищно улыбнулся.

      – Рад это слышать. На свете найдется немного людей, которые рискнут не согласиться со мной. Тем ценнее ваш ответ, и тем больше я хочу услышать объяснения. Почему же вы считаете произошедшее несправедливым, Искандер? Ведь и у царя Александра за терроризм полагается смерть.

      – Да, смерть, Ваше Сиятельство. Но никто в вашей стране не подумает совершить такое, что сделал ваш сын. Да, террористов повесят или расстреляют. Но никто и не подумает раздавить их строительным катком, причем заставить это сделать офицеров одного из гвардейских полков, а остальных поставить в строй наблюдать за этим зрелищем. Не следует множить зло без необходимости. У нас казнь – необходимость, у вас же она – месть и кровавое развлечение. Это плохо.

      Шахиншах задумался, пригладил пальцем аккуратные усики.

      – Вы жили в другой стране, Искандер, и не знаете Востока. У вас всё по-другому. Иногда я удивляюсь тому, как живут на севере. У нас казнь – это не просто казнь. Казня